Убийство в Невском переулке

— Другие барышни или барыни не были?

— Никак нет.

— Ну, я тебя!.. Появится Микушин или кто придет к нему, сразу же в сыскное. Понял?

— Да, ваше благородие!

— То-то.

Глава тринадцатая «Милостивый государь, у меня печальные известия…»

ПОСЛЕ РАЗГОВОРА С управляющим Экспедицией Путилину было необходимо привести мысли в порядок, и он решил до Большой Морской пройтись пешком, благо что мороз позволял это сделать. Честно говоря, начальник сыска даже позабыл о натирающем шею воротнике.

Явных врагов у убитого чиновника не было, но сей факт ни о чем, собственно, не говорит. Всегда среди сотрудников находятся более тщеславные, лелеющие мечту обогнать других по службе и ради этой цели готовые на всякие мерзости, но скрытые от глаз. Путилин был склонен верить Федору Федоровичу в его неведении подводных течений более того, что господин Левовский в столь молодые годы должен был стать во главе одного из четырех отделений. При этом он получал чин коллежского советника, приравненный к армейскому полковнику согласно Табелю о рангах. Так что завистников у него должно хватать.

«Приму на веру, что господин Винберг говорит правду о чиновниках Экспедиции. С такой приметной особенностью лица он не мог не припомнить сотрудника. Тогда что за интригу затеял незнакомец, выдавая себя за Левовского? И почему убит Сергей Иванович оружием, которое якобы он себе заказал? Что искал убийца в квартире, учинив такой немыслимый погром? Что так его интересовало? А почему “он”, а не “они”?»

Тут Путилин задался вопросом, почему он так уверен, что дело является планом одного человека, а не шайки? А ведь статский советник и в самом деле был уверен, что преследователь, убийца и вор один и тот же человек. Обычно мелькали при розыске несколько разных лиц, а здесь была одна личность с явными приметами. А если рассеченная бровь — театральная выдумка убийцы? Нет, не может быть, ведь он не мог предположить, что сыскные агенты будут предъявлять фотографическую карточку для опознания? Почему он пришел пешком, а не приехал? А вот здесь он подстраховался. Ради чего? И почему в комнатах Микушина обнаружен бумажник убитого? Подброшен? Но с какой целью? Значит, убийца знал студента и наверняка знал, что тот тоже следит за Сергеем Ивановичем? Тогда почему не оставлена улика для установления личности Левовского? Чтобы было потеряно время? Но убитый рано или поздно будет опознан сыскной полицией. Отсюда следует, что бумажник не подброшен. Его мог подобрать Алексей. Значит, его взял он сам и тогда неминуемо видел, как свершилось злодеяние, или же сам был участником, а может, и добровольным помощником. Но зачем? Много странностей в расследуемом деле. Слишком много.

Путилин за сыскными заботами совсем позабыл о Жукове… А ведь зря, наверное, отпустил его одного, хотя Жуков смышленый малый, в свое время покажет себя в полной мере. Да, он неоднократно выполнял ответственные поручения. Вот именно, выполнял! А в данном случае Михаил брошен в чужой уезд, и положение его там не совсем ясное. Иван Дмитриевич волновался за молодого человека словно за родного дитятю, которого отпустили на волю, не порвав связующую пуповину.

Мысли были прерваны.

Путилин вновь оказался перед дверью сыскного отделения. Так всегда размышления сокращают путь, словно только вот сделал первый шаг, ан нет, дорога завершена, и снова погружаешься в столь ненавистные бумажные отчеты. Ивану Дмитриевичу нравилось живое участие в розыске, когда внутри он напряжен до предела. Одно неверное движение — и струна лопнет, зазвенит в воздухе, где чувствуется стремительное приближение к решению загадки, которой занята голова, и неустанно бьется мысль. Хотя в руководстве есть некая прелесть, когда все нити в одних руках и ты, по размышлении, иногда идешь вперед шаг за шагом по интуиции…

Дежурный чиновник понял по выражению лица начальника, что не надо никаких докладов. Путилин прошел без лишних слов, обидев некоторых агентов, даже не кивнув приветствуя их. Честно говоря, Иван Дмитриевич их просто не заметил, мысли продолжали тесниться в голове статского советника. Образ непогрешимого чиновника стоял перед глазами, выстраивались некоторые идеи, что вели дальше, хотя по большей части кружили вокруг Экспедиции, хоть никаких предпосылок для того не было.

Не успел Путилин повесить верхнее платье, как дверь в кабинет бесцеремонно распахнулась и на пороге возникла фигура в расстегнутой шубе и сдвинутой набекрень шапке. Лицо статского советника пылало нешуточным гневом, глаза, казалось, метали не молнии, а стофунтовые ядра с огненной начинкой.

— Что вы, милостивый государь, себе позволяете?

— Ваше превосходительство, не будете так любезны присесть? — для снижения напряжения произнес Иван Дмитриевич, пытаясь внести в ряды наступающей армии смятение спокойствием. К слову сказать, испытанное средство.

Господин Залесский некоторое время смотрел на начальника сыска пока еще недружелюбным взглядом, но через несколько секунд принял решение и сел.