Убийство в подарок

— Продолжайте, пожалуйста, — попросила я Александру Петровну.

— Ну, так вот. С Ириной он обращался, как с куклой: демонстрировал ее, как красивую вещь. Он поддерживал знакомство с теми людьми, которые могли быть ему полезны. Когда он узнал, кем и где я работаю, то сразу же стал набиваться в друзья.

— Простите, Александра Петровна, — перебила я. — А зачем ему вдруг понадобился хирург-гинеколог?

Александра Петровна не спешила отвечать на этот вопрос. Пришлось в который раз повторять, насколько это для меня важно, что я никому не скажу, что получила информацию от нее, и тому подобное.

— Я просто беспокоюсь за Ирину, — пояснила женщина, — а то, что вы узнаете это от меня, мне все равно. Раз вы думаете, что это может быть полезно, я вам расскажу. А вы уж там решайте, поможет вам это или нет. Но у меня к вам одна просьба: не навредите Ирине. Ведь она, насколько мне известно, в положении. Ей нельзя волноваться. Постарайтесь, чтоб ее не коснулась эта грязь, хорошо?

— Александра Петровна, — искренне сказала я, — Ира — моя подруга. Более того, она — моя клиентка. И уж, конечно, я приложу все усилия, чтобы она не пострадала.

— Ну, тогда слушайте. Буквально через два месяца после нашего знакомства Виктор пришел ко мне с женщиной. Вернее, с молодой девушкой. Пришел прямо в клинику. Дело было очень деликатное. Эта девушка была от него беременна, и ей необходимо было сделать аборт. Именно с этой просьбой Виктор и обратился ко мне. Девушка была совсем юная, страшно испуганная и бледная. Она еле сдерживала слезы. Я сказала, что не делаю подобных операций. Тем более я была уверена, что девушка несовершеннолетняя.

— А как она выглядела, вы помните?

— Ну, не очень хорошо. Все-таки несколько лет прошло. Но думаю, что если бы увидела ее, то узнала бы. У нее были такие умоляющие глаза. И еще мне показалось, что она-то как раз была против аборта.

— А почему вы так решили? — спросила я.

— Не знаю, интуитивное что-то. Как только я сказала, что ничем не могу помочь, она стала шептать: «Пошли, пошли» — и тянуть Виктора за рукав, а в глазах читалось явное облегчение. Вот сейчас рассказываю вам это все, и опять так жалко ее становится! — Александра Петровна, говорившая до этого спокойно и неторопливо, вспомнив сцену встречи с девушкой, разволновалась.

— И что было потом?

— Ничего. Они ушли. Виктор был очень раздосадован.

— Больше вы никогда не видели эту девушку?

— Нет. Больше никогда.

— Что с ней стало, вы не знаете?

— Нет. Я никогда не позволяла себе спрашивать об этом у Виктора, хотя мне была интересна ее судьба.

— А он сам ничего не рассказывал?

— Нет. Думаю, ему все же было стыдно, если он вообще способен был испытывать это чувство.

— Значит, если бы вы увидели эту девушку, то опознали бы ее?

— Ну, на сто процентов я не могу утверждать, все-таки прошло немало времени, она могла измениться. Но думаю, что узнала бы.

— А по фотографии?

— Не уверена. На фотографиях некоторые люди получаются такими, что их родная мать не узнает.

— А больше Виктор не обращался к вам с подобными просьбами?

— Нет. Никогда. Он понял, что здесь я ему не помощник. И я, и Люда, и Олег относились, мягко говоря, неодобрительно к его похождениям. Он об этом знал, но даже не старался что-то изменить. Вы знаете, — задумчиво продолжала Александра Петровна, — честно говоря, мне Виктора не жаль, как бы жестоко это ни звучало. Видимо, он совершил в своей жизни много подлости. Вот и поплатился за это.

— Александра Петровна, а что-нибудь еще вы можете рассказать о Мясникове?

— Да, пожалуй, нет. Я же говорила, что виделась с ним не часто. Людочка тоже старалась избегать встреч с ним. Только тот случай однажды столкнул нас, а больше, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— А вы не смогли бы все же попытаться описать ту девушку, которая приходила к вам с Виктором?

— Ой, боюсь, что нет. Ростом невысокая, какого цвета волосы, не могла рассмотреть — они были закрыты белым шелковым шарфом. Глаза только помню — огромные, испуганные и несчастные. И еще. Плащ на ней был тоже белого цвета. Я еще подумала: прямо Белоснежка! Хорошенькая, как куколка. Даже бледность ее не портила.

— А вы никому не рассказывали о том случае?

— Ну, что вы! Зачем бы я стала рассказывать кому-то такое! Олег с Людой не интересуются подобными вещами. Даша тоже. А больше я ни с кем почти не общаюсь.

— А на работе?

— Нет. Никому.

В этот момент раздался телефонный звонок. Александра Петровна взяла трубку:

— Алло! Да, Людочка. У меня. Все в порядке, дорогая. Ты что-то хотела? Нет? Ну, до свидания, родная.

Александра Петровна повесила трубку и сказала с доброй улыбкой:

— Это Людмила. Спрашивает, добрались вы или нет. Они недавно приезжали с Олегом, забрали Алешу. Она говорит, что очень за вас волнуется.

Я тоже улыбнулась. Мне была приятна забота Людмилы, которую я совсем недавно считала своей соперницей, а теперь я относилась к ней чуть ли не как к близкой подруге. Занятная все-таки штука — жизнь!

— И последний вопрос, Александра Петровна: Даша что-нибудь знает об этом?