Убийство в погребе

Радиограмма от Джеймса Стейплза была передана старшему инспектору Морсби в тот же день. Мистер Стейплз дал адрес своей сестры: школа для девочек в Беркшире, — и Морсби послал сыщика, занимавшегося пропавшими женщинами, на встречу с ней. Скажем сразу: сыщик нашел молодую мисс Стейплз живой и здоровой, на хорошем счету в школе, где та работала личным секретарем директрисы. Оказалось, что она вместе с двумя другими учительницами весь прошлый август была за границей, что тетю едва знала и вообще никак не может пролить хоть какой-нибудь свет на это дело. На том надежды Морсби и рухнули.

Нельзя сказать, чтобы он серьезно расстроился. Скотленд-Ярду доводится столько раз идти по ложному следу, прежде чем обнаружится верный, и последнее больше поднимает настроение, чем первое разочаровывает.

В данном же конкретном случае Морсби все-таки не мог отделаться от мысли, что ложных следов в этом деле будет гораздо больше обычного, а указаний на единственно верный — намного меньше. Помимо того, что убитая женщина была беременной, отчет патологоанатома по вскрытии трупа не прибавил ничего нового. Поиски мешка с цементом тоже ничего не дали: после огромной работы не было выявлено ни одного подозрительного мешка, а все проданные партии мешков были записаны и по всем были даны отчеты.

Никоим образом не помогли следствию и перчатки. Их производителей нашли быстро, но модель оказалась стандартной. Они стоили не дешево, но в то же время и не дорого, и таких перчаток были сотни. Искать покупателя каждой пары было немыслимо.

Джеймс Стейплз оказался также непричастным к делу. Он сразу же явился в Скотленд-Ярд по прибытии в Англию, Морсби долго расспрашивал его, но не извлек из разговора ни капли ценной информации. Молодой человек заглянул в погреб лишь после смерти тети. Просмотрев завещание, он продал все вещи в доме небольшой фирме торговцев мебелью. Ничего интересного он поведать не смог. К тому же у него было неколебимое алиби на июль, август и сентябрь: на английский берег в эти месяцы его нога не ступала.

Больше времени ушло на тщательную проверку этого алиби, и еще больше на расспросы мебельных торговцев, но те ничего не заподозрили.

Тем временем понемногу разрабатывались и другие направления. Колоссальных трудов стоило найти всех знакомых и друзей мисс Стейплз. Все были опрошены о месте их пребывания в последние три недели августа. Иногда их ответы, например мистера Коттингтона (к возмущению этого джентльмена, если к нему применимо такое слово), тщательнейшим образом проверялись. В результате было установлено, что полдюжины людей, в основном с Бернтоук-роуд, могли совершить это преступление, но ни одной улики найдено не было.

Как-то старшему инспектору Морсби передали короткую записку из кабинета старшего офицера: «Причина смерти мисс Стейплз?». Морсби понял задание, просмотрел свидетельство о смерти мисс Стейплз и спросил врача, ее лечившего. Ответ однако был однозначный: мисс Стейплз умерла естественной смертью.

Через три недели дело обсуждалось на еженедельном совещании, и Морсби пришлось признать, что оно не сдвинулось с мертвой точки, хотя им постоянно занимались трое или четверо полицейских.

Наконец, старшего инспектора вызвал помощник комиссара полиции из Министерства внутренних дел.

В кабинете кроме него самого сидел мистер Грин, и оба были сумрачны. Морсби считал, что сделал все, доступное смертному, и такая атмосфера настроила его на оборонительный лад. Садясь на указанный помощником комиссара полиции стул, он сердито подумал: старшим всегда мало того, что их подчиненные инспектора делают все что в силах смертного, им нужно еще больше.

Перед помощником комиссара лежало досье дела, и он отвлеченно листал страницы, пока Морсби пересказывал, какими приемами пользовался для раскрытия этого преступления.

 — А вы что скажете, старший офицер? — вопросил он, когда Морсби закончил.

 — Я скажу, сэр, что они слишком увлеклись версией связи трагедии с мисс Стейплз. Морсби сейчас повторил, что придерживается мнения, якобы убийство совершил некто, лично знакомый со старой мисс Стейплз, поскольку пользовался ключом от ее двери. Но ведь это не доказано.

 — Либо, как он полагает, с мисс Стейплз была знакома жертва, — добавил помощник комиссара.

 — Да, сэр, я так думал, — вставил Морсби, — но мы проверили, насколько это было в наших силах, каждую женщину в возрасте от восемнадцати до сорока лет, с которыми могла быть знакома мисс Стейплз, и никто из них в розыске не находится.

 — А поточнее вы не можете назвать возрастные рамки? — довольно резко спросил помощник комиссара.

 — Все, что мог сообщить врач, выглядит так: тело взрослой женщины, без признаков артрита, характерных для пожилых людей. Он обозначил возрастные рамки между двадцатью двумя и тридцатью годами, но оговорился, что рамки нежесткие.

 — Гм, — задумался помощник комиссара.