Убийство в сахаре

Каждый из четырех столов посреди комнаты был накрыт скатертью своего цвета. Столы украшали букеты из пуансеттии, сосновых веток и золотых шариков. Из каждого букета торчал флажок на карамельной палочке — на нем было написано, для чего предназначен стол. Красный — для закусок. Золотой — для горячих блюд и гарниров, серебряный — для десертов, а зеленый — для салатов, супов и домашнего хлеба. Был еще стол, покрытый красно-зеленой шотландкой. На нем были расставлены кофейные и чайные принадлежности и переносной холодильник для молока, газировки и соков.

Вдоль стен располагались длинные столы, покрытые скатертями с рождественским рисунком: снеговики на лыжах, Санта-Клаусы, елки, ветки падуба, снежинки. На каждом из них на равном расстоянии друг от друга стояло по три букета — уменьшенные копии с четырех главных столов.

Потолок украшали, сложным образом переплетаясь, длинные ленты красной, зеленой, золотой и серебряной гофрированной бумаги. Все вокруг напоминало о грядущем Рождестве; рождественская елка — используя лексикон Клуба поклонниц эпохи Регентства — «совершенная бель фам» [7]— вспыхнула тысячами радужных огней, стоило Ханне повернуть выключатель.

— Сногсшибательно, — объявила комнате Ханна, когда к ней вернулся дар речи. Пытаясь «вернуться к активной жизни», Андреа сегодня превзошла сама себя. В детстве они с сестрой не были лучшими подружками; их сблизило совместное расследование убийства — после чего муж Андреа, Билл, получил, между прочим, значок детектива. Работая вместе, они научились ценить друг друга, по крайней мере когда перед ними стояла общая задача.

Ханна скрестила пальцы — детская привычка — и загадала, чтобы рождественский ужин сегодня прошел удачно. А потом вернулась в кухню — помогать Эдне до приезда остальных.

Через сорок минут Ханна стояла у подножия лестницы. Помощницы Эдны выгнали ее из кухни и отправили встречать гостей. До их прихода оставалось всего ничего. Из динамиков доносилась негромкая рождественская музыка, подозрительно напоминавшая композиции с диска, который продавался через телемагазин. Только у нас вы сможете купить этот диск по суперцене девятнадцать долларов девяносто пять центов плюс семь девяносто пять за доставку. Тем, кто позвонит в течение ближайших пяти минут, второй диск бесплатно.

— Здравствуй, Ханна, — поздоровался с ней первый гость. Это был Керби Уэллс, преподаватель музыки в школе Джордан Хай. Он уже спустился по лестнице. За ним в полном составе (всего десять человек) шел джазовый ансамбль Джордан Хай. На мальчиках были красные атласные пиджаки и черные брюки, а на девочках — зеленые атласные платья.

— Выглядите на все сто! — сделала им комплимент Ханна. Эти костюмы школьный оркестр купил специально к выступлению на рождественском ужине. Ребята должны были играть на танцах, которые начинались сразу после ужина, и во время десерта. — Керби, тебе что-нибудь нужно? Давай, я помогу.

— У меня все готово, — сверкнул белоснежными зубами Керби — интересно, они от природы у него такие или это Норман их ему отбелил? Мускулистому холостяку Керби было лет двадцать шесть. О свидании с ним мечтала половина старшеклассниц Джордан Хай. — Я специально заезжал сюда утром. Нам нужно только расставить стулья — все остальное у нас с собой в грузовике.

Ханна показала Керби, где найти дополнительные столы и стулья, и поспешила обратно к лестнице. Торопилась она не напрасно — в прихожей снимал пальто Курт Хоув.

— Привет, Курт! — крикнула Ханна, едва он начал спускаться по лестнице. — Рада, что ты смог выбраться.

Курт быстро сбежал вниз.

— Я бы приехал еще раньше, но возле Элк-Ривер попал в снегопад — пришлось сбавить скорость. Чем это здесь так вкусно пахнет?

— Наверное, едой, — улыбнулась Ханна, беря его под руку. — Все в курсе, что ты должен приехать, так что давай лучше я тебя представлю Эдне и остальным, пока они сами на нас не набросились. А потом найду тебе местечко, чтобы ты смог подождать Нормана. Он будет с минуты на минуту. Объяснишь ему, какие именно снимки тебе от него нужны.

Познакомив Курта с дамами, хлопотавшими на кухне, Ханна усадила его за стол и поставила перед ним типичную для Миннесоты закуску: в небольшую миску насыпался колотый лед, а сверху выкладывались нарезанные соломкой сельдерей, морковь, редис и маринованные огурчики. В другой миске была маринованная стручковая фасоль, грибы, свекла и маленькие луковички.

Пока Ханна объясняла Курту, что все эти овощи собственноручно вырастили и замариновали жители Лейк-Иден, на лестнице появился Норман. На плече у него висел фотоаппарат, а в руках он нес коробку, обернутую подарочной бумагой. В коричневом замшевом пиджаке, черном свитере с высоким воротом и черных брюках он показался Ханне элегантным и привлекательным как никогда. Свою отороченную мехом зимнюю куртку Норман перекинул через локоть.

Подойдя к Ханне, он задержал ее в объятиях на пару секунд дольше, чем следовало по представлениям отдельных пожилых консерваторов Лейк-Иден. Затем протянул ей коробку: