Убийство в состоянии аффекта

Первый час ночи. Турецкий снова взглянул на дисплей. Да ну его! Спать же когда-то надо.

Подошел к шкафу, вытащил дипломат. Взять бы с собой кое-какую работу на дом (Турецкий усмехнулся: в голову лез дурацкий анекдот про палача, который «халтуру на дом прихватил»). Хорошо тому палачу. А в Генпрокуратуре – не положено. Значит, тащись через весь город к собственной постели, поспи немного, а потом, опять через весь город, назад, к станку…

Зазвонил телефон. Городской. Ну кому он еще понадобился? Ведь у всех нормальных граждан рабочий день давно кончился. Ха! То ведь – у нормальных. А у таких, как Турецкий…

Телефон настойчиво продолжал звонить. Собственно говоря, он обязан снимать трубку. Мало ли что. Вздохнув, Александр Борисович подошел к столу и приветствовал неизвестного пока абонента коротким сухим «Слушаю».

– На проводе отделение милиции номер…

– Какое еще отделение? – ни в каком отделении милиции служебный, равно как и домашний, телефон Турецкого знать не должны были и, соответственно, не могли ни в коем случае. Не успев дать волю своему раздражению, следователь вдруг услышал в трубке знакомый голос:

– Алле! Александр Борисович? Уж простите великодушно – это Гордеев беспокоит.

– Юра? – Турецкий невольно улыбнулся. – Постой, что там у тебя за ерунда с милицией? Поздновато для шуток.

– Да какие шутки! Забрали меня. За вождение автомобиля в нетрезвом состоянии и пререкание с работниками ГИБДД.

– Юра, ты пьян?

– Строго говоря – да. Двести граммов «Солнечного берега». И нос у меня разбит. Короче, работникам милиции доверия не внушаю. Выручай.

– Постой, постой… Ты что, хочешь, чтобы следователь Генеральной прокуратуры ехал черт знает куда и вытаскивал из обезьянника какого-то мелкого хулигана вроде тебя?

– Александр Борисович, – голос Гордеева стал тихим и серьезным. – Я ведь нечасто прошу. На этот раз дело важное. ГИБДД – просто случайность. Мне нужно, чтобы ты забрал меня отсюда и отвез домой. Я ведь к тебе ехал. У меня дело важное… А тут, мало того что хулиганы напали, еще и гибэдэдэшники, мать их за ногу, прицепились… Александр Борисович, выручай. Это и в твоих интересах. Все объясню позже. Не телефонный разговор.

В тоне Гордеева действительно ощущалась важность ситуации. Турецкий кивнул, хотя видеть его сейчас ни Гордеев, ни кто другой не мог:

– Научился ты, Юра, в своих судах людей убеждать… Ну ладно. Сейчас подъеду. Начальник этого отделения с тобой рядом? Дай-ка ему трубочку…

Через десять минут Турецкий уже ехал в своей машине по освещенным многочисленными фонарями московским улицам. Курил сигарету. Вечно этот Юрка во что-нибудь вляпается! Александр Борисович глубоко затянулся табачным дымом. Да, с Гордеевым всегда так было: что ни день, то история…

Познакомились они… десять (черт, вот время-то идет!) лет назад. Что-то около того.

Помнится, явился такой пацан, весь из себя грамотный, уверенный, что мир четко делится на две половины: на тех, кто преступления совершает и кого нужно ловить, и на тех, кто живет честно и ловит. Себя безоговорочно относил к последним. (Турецкий усмехнулся.) Ну, стажер и стажер. Толковый, правда, паренек оказался. Ума-разума набирался быстро. Александр Борисович с легким сердцем рекомендовал его на постоянную работу в Генпрокуратуру. И стал Юрий Гордеев тоже следователем. Сколько он проработал? (Турецкий свернул в переулок – так короче получится.) Недолго, в общем. Не по нему эта лямка оказалась. Да еще та история (Александр Борисович поморщился), ну да, прав был тогда Гордеев. Но молод, горяч. А не все в жизни бывает как в кино: по справедливости. Ну и занялся частной практикой. Адвокат теперь. Старушек по жилищным вопросам консультирует. Только вот интересно знать – какая такая старушка его настолько важным делом заняла, что решился он побеспокоить своего бывшего патрона? Дело-то, видать, нешуточное. Не стал бы Юра Гордеев зря горячку пороть. Не стал бы.

…Формальности в отделении милиции заняли пять минут. Гордеев плюхнулся на переднее сиденье и прижал к себе дипломат. Надо же – столько лет прошло, а он все с тем же кейсом ходит. Давно бы купил себе новый: чтоб дизайн посовременнее и замок кодовый. Турецкий сел за руль.

– А с твоей машиной что делать будем?

– Да ладно, – беспечно махнул рукой Гордеев, – что ей сделается? Постоит…

– А если угонят?

– У меня устройство там хитрое. Даже если угонят, то далеко не уедут. Блокирует все, что можно заблокировать…

Некоторое время ехали молча. Наконец Александр Борисович, искоса взглянув не Гордеева, бросил пробный шар:

– «Ну и рожа у тебя, Шарапов!…»

Гордеев невесело усмехнулся и не ответил. Турецкий покачал головой:

– «В „Астории“ поужинал…» Текста не помнишь, Юра. Совсем плохой стал. А ведь когда-то мы с тобой все пять серий в лицах пересказывали. У тебя лучше всего роль рецидивиста Копченого получалась. Изобразишь?…

– Потом как-нибудь, Александр Борисович. Не до фильмов мне сейчас.

Турецкий задумчиво покачал головой: чего-чего, а расхлябанности и малодушия за адвокатом Гордеевым никогда не водилось. Может, действительно выпил много?