Убийство в субботу утром

— Невозможно. Доктор Нейдорф не могла взять его на лечение — просто не располагала для этого временем, а больше он нигде с ней не встречался. Я бы знала.

Сероватый оттенок не сходил с ее лица, пока Михаэль отеческим тоном осведомлялся, почему она так нервничает.

Из-за последних трагических событий она не в своей тарелке, любой пустяк ее нервирует, но никаких реальных оснований для тревоги у нее нет.

— Это реакция на смерть доктора Нейдорф. Это пройдет, — сказала она — и вновь улыбнулась уголками губ. Помедлив немного, она добавила, что волнуется за мальчика и хотела бы попросить главного инспектора не допрашивать его, пока он не придет в себя.

Михаэль уклонился от ответа, но про себя отметил, что Дина боится его контакта с юношей.

Вновь он спрашивал о ее взаимоотношениях с Нейдорф, и вновь она говорила, что чувствует себя перед ней в долгу за все, чему у нее научилась. Но за словами не угадывалось чувства, хотя бы такого, которое проявлял Линдер. Фразы мерно раскручивались, как магнитофонная лента, словно она повторяла механически затверженный текст.

— Мне много приходилось слышать о том, какой холодной и замкнутой была покойная. Это правда?

Нет, она никогда не ощущала ничего подобного; их отношения были доверительными, близкими.

— Нейдорф просто была слегка сдержанной, отстраненной, но никак не холодной, — сказала Дина Сильвер голосом, лишенным всякого выражения.

Тогда он задал ей вопрос о встрече с Хильдесхаймером на улице Альфази возле дома днем в воскресенье. Она глянула на него в смятении, но не спросила, откуда он узнал об этом, равно как и не сделала никакого другого замечания, просто после секундной заминки ответила, что Хильдесхаймер был ее психоаналитиком.

— Как долго?

Сеансы окончились полтора года назад и длились в течение пяти лет. На улице она повстречалась с ним случайно, когда вышла из общей с Линдером приемной, чтобы купить газету.

— А почему же тогда вы так долго прогуливались взад-вперед по улице возле его дома?

В этот раз она чуть не спросила, откуда он узнал, но оборвала себя на полуслове. Новая улыбка, похожая на гримасу.

— Не хотела жаловаться ему, как ужасно себя чувствую, поэтому и постаралась скрыть, что специально жду его возле дома, чтобы попросить уделить мне часик, — смущенным тоном объяснила Дина.

Она была уверена, что по телефону договориться не удастся, поэтому хотела тут же пойти с ним в комнату для консультаций, но у него был назначен прием кому-то еще, и он не смог поговорить с ней в тот день, а на следующий были назначены похороны. Он мог принять ее лишь на следующей неделе.

Михаэль глянул на часы — была уже половина одиннадцатого. Дина уже застегивала пальто, когда он спросил, знала ли она о пистолете Джо Линдера.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знали, что у него имеется пистолет? — спросил Михаэль. Он позаботился о том, чтобы тот факт, что пистолет Линдера и есть орудие убийства, не был предан огласке, и хотел выяснить, не сказал ли ей Линдер об этом сам.

— Конечно, знала, — ответила она с видимым облегчением. — Да и кто не знал? — Она улыбнулась вновь — гротескная улыбка, пустые глаза, бледно-серое лицо. — Джо хвастался им, не переставая.

Михаэль уловил теплую нотку в том, как это было сказано, и спросил, какие у нее отношения с Линдером и его семейством.

— Трудно сказать. Когда я была одновременно под его и доктора Нейдорф супервизией, это явно задевало его. До этого наши отношения были простыми и теплыми. Джо необходимо быть уверенным, что его любят. Он очень переживал из-за моих профессиональных контактов с доктором Нейдорф.

— Вы знали, что пистолет хранился у Линдера в доме?

Да, где-то в спальне. Именно туда он отправлялся, если хотел его кому-нибудь продемонстрировать, но где именно в спальне, она не знает.

Конечно, она заходила туда тем вечером — взять свое пальто.

Нет, в комнате никого не было. Кроме Даниэля, уснувшего на родительской кровати. Все пальто были свалены на диване.

Нет, она никогда не стреляла из пистолета. В армии она занималась психологическими исследованиями.

Да, — снова улыбка, — она училась обращению с огнестрельным оружием на курсе базовой подготовки. Ей дали чешский пистолет, и, помнится, она так ни разу и не попала в цель. Нет технических способностей. Джо как-то пытался объяснить ей устройство своего пистолета и упоминал, что он всегда заряжен, но она не стала стрелять, хотя Джо и пытался настоять.

— Оружие всегда меня пугало.

Последние слова она произнесла с известной долей кокетства — ямочка на подбородке заиграла, она даже захлопала ресницами. У Михаэля было такое чувство, как будто перед ним на миг приоткрылся и захлопнулся ящик Пандоры, так что ни единый важный факт не выпорхнул наружу.

Расставаясь с Диной Сильвер на пороге, он безразличным тоном спросил, как будто эта мысль пришла ему в последнюю минуту, не согласится ли она пройти проверку на детекторе лжи. Настороженное выражение глаз выдавало, что она обеспокоена, но Дина сказала только, что должна подумать.

— Ведь это не к спеху?

Нет, покачал он головой, совсем нет.