Убийство в Тамбовском экспрессе

Наташка добросовестно молчала — пыталась разобраться в том ворохе слов, которые я выдала, и не решалась поинтересоваться, на самом деле я свихнулась или просто дурью маюсь. Положительный ответ в любом случае ничего хорошего не сулил. Не иначе как поэтому она избрала нейтральную тему — пустующую собачью конуру, которую было бы разумнее разместить поближе к воротам. Была бы своеобразным пропускным пунктом. Даже если они не закрываются, каждый посторонний, заметив конуру, задумается, прежде чем совершить набег. Со временем можно и собаку купить. Вне сомнений, Наташка хотела как лучше — отвлечь меня от самобичевания, а себя от накарканного Прутковым фейерверка. Не ведала, что затрагивает больной для меня вопрос.

— Собака, скорее всего, была, — промямлила я. — Ее специально убрали, чтобы зря не надрывалась. И до сегодняшнего вечера ворота нормально закрывались…

Я замолчала, отвлекшись на повторное присвоение себе нелестного звания.

— А сегодняшним вечером у них «День открытых ворот», — догадалась подруга. — Именно поэтому Анастасия беспрепятственно вошла в дом.

— И выгнать ее оттуда без шума и пыли, следовательно, не привлекая постороннего внимания, невозможно. Мусалов решил не рисковать, — уныло продолжила я. — Настасья их за собой закрыла, но это дело быстро поправили. К моменту моего появления правая створка проявила гостеприимство. Я-то думала, что мне просто повезло. Кретинка! С первых шагов попала под острый глаз наблюдателей. Вот, наверное, крыли меня почем зря. Не даром у меня щеки горели. А ведь я боялась, что именно тебя после приземления взяли под контроль. По большому счету, следовало меня немедленно спасать. Но опять же без лишнего шума. Иными словами, лишить сознания, затем под белы рученьки и — в дом. Они же не знали, что я и без физического воздействия сознания лишусь. Но мне так быстро удалось слинять за угол, а тут еще прибыло долгожданное пополнение… Не сомневаюсь, «его белобрысость» вместе с Мусаловым безуспешно мотались за нами вдогонку. Не поймав, рванули прямиком по нашему адресу в намерении удержать от необдуманных поступков. Взяли бы уже обеих под белы рученьки и все туда же — в мусаловский дом.

— Хапуги, — еле слышно проворчала Наташка. — Теперь понятно, почему Мусалов, являя собой образец хорошего человека, внезапно озверел. Он так упорно пытался отметиться своим кулачищем на личности Олега. Самым действенным способом добивался отсутствия шума и пыли — пресекал гласность Пруткова. Хорошо, что про нас некогда было вспоминать. Уж я, не в пример Пруткову, обеспечила бы такую гласность…

— Тише! Скорее всего, про нас не забывали. Отследив мой маршрут к помойке, решили, что нам это самое подходящее место. Начнется «фейерверк», сами смешаемся с отходами… Бр-р-ррр… мерзость какая.

Наташка ощутимо передернулась, но заявила, что у меня после общения с прекрасным слишком завышенные требования. Уж если олимпийскую богиню устраивает принудительно-строгий режим пожарного ящика, то мне и подавно нечего жаловаться на компостную кучу, которую я сама облюбовала. По крайней мере, она значительно больше собачьей конуры. И нечего давать волю воображению. Тем более что в данный момент мы находимся в сносных условиях. Если бы еще куда-нибудь присесть…

— Ирка, немедленно прекрати на меня давить. Так припечатала к воротине, что в зобу дыханье сперло.

Лучше бы она этого не говорила. Я сразу ощутила тяжесть в ногах, а следом почувствовала себя в ловушке. Встал ребром ранее промелькнувший вопрос о причине «открытости» гаража. Если рассуждать по аналогии с воротами забора… Ох-х-х… Мама дорогая!

Отрывочные мысли сменяли друг друга на огромной скорости. Я даже не заметила, когда Наташка высвободилась из-под моей «опеки», а посему очень удивилась, услышав ее шепот откуда-то со стороны и ощутив под руками твердый металл.

— Ир, сбоку, кажется, дверь, ведущая прямиком в дом. Блин! И ступенька. Можно присесть, только не уверена, что она чистая. Иди сюда и держись правой стороны. От стены не отрывайся, а то машину задавишь. Интересно, здесь крысы есть? Впрочем, откуда тебе знать. Если и есть, впишемся в их коллектив и потесним, а не впишемся, потесним другим способом.

Легкий смешок подруги в полной мере продемонстрировал ее беспечность, и я нашла силы на нее цыкнуть. Не отпускало чувство тревоги. Наташка ответила легким шорохом. Вероятно, обнаружила газету или журнал и решила облагородить ступеньку. Можно подумать, у нее не завышенные требования после общения с прекрасным. Хорошо хоть не огрызается. Но не исключено, что она права в своей беспечности, а вот я не в меру подозрительна. Да и вообще, раньше надо было думать. Стянув с руки перчатку, я расстегнула застежку на воротнике куртки — показалось, что он меня душит. Куда при этом делась перчатка, так и не поняла. Под ногами ее не было, проверила на ощупь. С досады стянула и вторую, бросила ее в сторону. Оправдала этот закидон тем, что не только два сапога пара.