Убийство в третьей степени

– Видно можно было, коль сделали, – Галя поднялась и пошла к столику, на котором стоял городской телефон, – извините, мне нужно звонить.

   Гале повезло – ей удалось дозвониться до всех родственников: в Самаре она поговорила с Андреем, который не смог ответить ни на один из ее вопросов. Он пригласил к телефону мать – Антонина так же не смогла ничего объяснить и все спрашивала – что случилось, почему Галя задает такие странные вопросы, про подвал, про стену. Галя успокоила ее, ничего не объясняя, пообещав написать подробное письмо. В Берлине трубку сняла Светлана жена Дмитрия. Сам Дмитрий оказался дома, и так как Светлана не могла ответить ни на один вопрос, Галя попросила к телефону дядю. Но и дядя Дима тоже не смог объяснить превращения в подвале. Этот не стал задавать лишних вопросов – если Галина спрашивает, значит надо. Дядя Дима сказал, что они собираются всей семьей в ближайшее время нагрянуть в Москву. Мама просит свозить ее в родные края. Стара, мол, стала, восемьдесят восемь лет уже, умирать пора, хочется побывать на Родине. Да и вообще хотелось бы умереть на русской земле. Вот сын и решил не отказывать матери, возможно, в последней просьбе. Видимо, в предвкушении скорой предстоящей встречи дядя Дмитрий не стал расспрашивать Галю о событиях заставивших ее звонить и задавать такие странные вопросы. Приедут и все выяснят. Вот и все. Все опрошены, никто ничего не знает. Значит, думала Галя, наша семья совершенно не причастна к перестройкам, совершенным в подвале. Но кто и как мог это сделать?

   А в это время Стас сидел в кабинете районного прокурора и объяснял ему ситуацию. Анатолий Ефремович был мужчина предпенсионного возраста и не любил перегибать палку, т.е. брать на себя лишнюю ответственность, хотя не был лишен ума. Казалось, он понял Стаса, но ордер подписать категорически отказался. Этого Стас не ожидал.

– Особняк принадлежит уважаемому человеку, известному во всей Москве крупному бизнесмену, который оказывает спонсорскую помощь всевозможным мероприятиям, детским домам и домам престарелых, а мы, здрасте пожалста, будьте добры, покажите нам свои хоромы. Нет, нет и еще раз нет! Оснований не вижу.

– Но, Анатолий Ефремович, я же вам вот рапорт написал на 6 страницах, все подробно объяснил, – Стас пододвинул по чистому столу исписанные листы прокурору. Тот в свою очередь отодвинул их в сторону составителя.

– А вот, собственно, почему ты пришел ко мне, а не начальник отдела? Где Михаил Мироныч? Он, что, считает для себя унижением появиться в моем кабинете?

– Анатолий Ефремович, вот Вы не хотите прочитать мой рапорт, поэтому не в курсе, чем сейчас может быть занят Мироныч, извините, Михаил Миронович.

– И чем же?

– Я думаю, что он сейчас созванивается с соседними районными отделами и просит помочь людьми. Видите ли, дело то очень серьезное, сами мы не справимся. Необходимо большое количество людей и несколько экспертов. Нам еще нужны

   технические эксперты. Там нужно открыть кодовые замки. Коды стоят или на карточку, либо на ладонь, на голос или еще на что-то. Двери бронированные, сварка не возьмет.

– Ну, так взорвите к чертовой матери! – прокурор стукнул кулаком по столу так, что пепельница подскочила и легонько запрыгала по столу.

– Нельзя, двери находятся в подземном коридоре, обвалится все. А завалы расчищать труднее, чем найти специалистов и открыть замки.

– Мне понятно, что дело серьезное, но я не хочу, чтобы меня раньше времени ушли на пенсию.

– Тогда поставьте свою резолюцию, что вы отказываете в выдаче ордера.

– А тебе это зачем? – испуганно спросил прокурор.

– Я пойду к Геннадию Арсеньевичу, – решительно поднялся Стас и снова подвинул к прокурору рапорт.

– К самому? – снова испуганно спросил прокурор.

– Вы мне не оставляете выбора.

– Что же мне делать с тобой? Говоришь три убийства? Да, я в курсе. Мои выезжали на трупы. Ну, с чего ты решил, что в этом замешан Денисов? Нет, не могу поверить. Такой уважаемый человек. Столько трудился, пока стал тем, кто есть сейчас. А ведь выходец из детского дома.– Он взял в руки рапорт, повертел в руках ордер, взял в руку и снова положил на стол ручку.– А будь, что будет, – схватил ручку и размашисто подписал бумагу.

   Стас выхватил из-под руки подписанную прокурором бумагу

– Спасибо, Анатолий Ефремович, не переживайте, вот увидите, Вам еще вместо пенсии повышение дадут и на пенсию не отпустят.

– Иди уж, пустозвон, – прокурор вздохнул и уже после выхода из кабинета Стаса проговорил, – хороший парень, горит на работе. А что же он там раскопал? Надо съездить, посмотреть. И если ничего серьезного, снимут с меня голову, в крайнем случае – погоны.

   После получения ордера Стас поехал в свой родной отдел. Поинтересовался у дежурного, был ли Андрей? Дежурный сказал, что Андрей прямиком прошел к Михаилу Мироновичу, и оттуда долго раздавался резкий голос начальника. О чем был шум, он не понял, но Мироныч бушевал долго. Голоса Андрея слышно не было, но когда он вышел из кабинета, казалось, что он вышел из бани, притом жарко натопленной. Лицо пылало, волосы мокрые. Одним словом, досталось парню.