Убийство в цветочной лодке

Но Лю ожидали еще худшие треволнения. На следующее утро он узнает, что его горячо любимую дочь Фею Луны нашли мертвой на брачном ложе. Одновременно он потерял обеих женщин, царивших над его помыслами. Его неистовая ненависть обрушивается не на кандидата Цзяна, а на его отца. Запретная страсть Лю Фэйпо к своей дочери внушила ему мысль, что и ученый грешит тем же. Этим, насколько могу судить, и объясняется то невероятное обвинение, которое Лю выдвинул против доктора Цзяна. Смерть Феи Луны глубоко потрясла Лю. Но когда ее тело необъяснимым образом исчезло, Лю полностью потерял контроль над собой. С этого момента Лю словно рехнулся, он вряд ли мог контролировать свои действия.

Его сообщник Кан Чун признался, что Лю приказал своим людям искать труп его дочери. Лю вел себя столь странно, что Кан Чун, мастер Ван и Ван Ифань ощутили беспокойство за своего руководителя. Они настойчиво отговаривали Лю от решения похитить и напугать Хань Юнханя, говорили, что это слишком рискованно и что убийство куртизанки — уже достаточное предупреждение для Ханя, чтобы он не болтал о том, что она ему рассказала. Но Лю отказался что-либо слушать, ему хотелось как-то уязвить своего соперника. Поэтому его люди сунули Ханя в закрытый паланкин, поносили вокруг сада Лю, а затем принесли в тайник под его же собственным домом. Хань совершенно правильно описал мне шестиугольную комнату и даже вспомнил, что в самом конце его несли вверх по ступеням — эти ступени ведут из потайного хода, прорытого Лю, в подземелье. Человек в белом капюшоне был, конечно, сам Лю, который не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над тем, с кем, как он думал, Цветок Миндаля ему изменяла.

Мы приближаемся к развязке этой мрачной истории. Тело Феи Луны не найдено, денег вновь не хватает, и к тому же Лю боится, что я начал его подозревать. Загнанный в угол, он решает исчезнуть как Лю Фэйпо и руководить последней стадией заговора в роли советника Ляна.

Я арестовал Ван Ифаня раньше, чем Лю успел предупредить его о своем исчезновении. Когда я сообщил Вану, что Лю сбежал, он решил, что Лю оставил свои честолюбивые замыслы.

Он решил мне все рассказать, чтобы спасти свою шкуру. Но служащий из суда, бывший лазутчиком Лю, предупредил главу заговорщиков, и тот приказал ему отнести Вану отравленный пирожок. Эмблема в виде лотоса была изготовлена не для Ван Ифаня — вспомните, ведь в камере было темно, она предназначалась для меня, чтобы запугать и запутать меня настолько, чтобы я не смог помешать в последние дни подготовке заговора.

В ту же ночь Лю сообщил главе гильдии золотых дел мастеров Вану и Кан Чуну, что с этого времени они должны видеться с ним в усадьбе советника. Ван и Кан, посовещавшись, решили, что Лю совершенно потерял голову и что Ван должен его заменить. Ван идет в подземелье, чтобы добыть секретный документ, который наделит его властью над всей организацией. Но Лю уже перенес этот документ в тайник, находившийся в чаше с золотыми рыбками. Мы с Дао Га-нем застали Вана в шестиугольной комнате, и он был убит.

— Как ваша честь узнал, что документ спрятан в чаше с золотыми рыбками? — с интересом спросил Цзяо Тай.

Судья Ди улыбнулся и сказал:

— Когда я навещал так называемого советника и ждал его в библиотеке, золотые рыбки вели себя совершенно естественно. Когда они увидели, что я склонился над чашей, они даже выплыли поближе к поверхности воды, ожидая, что их покормят. Но когда я протянул руку к статуэтке, они вдруг заволновались. Это несколько удивило меня, но я не подумал о возможной причине такого поведения. Только когда я пришел к выводу, что Лю выдает себя за советника, я вдруг вспомнил об этом случае. Я знал, что эти рыбки очень чувствительны подобно всем благородным существам. Им неприятно, когда люди опускают руки в их воду. И я подумал, что чья-то рука их уже не раз потревожила, что-то делая под водой и вторгаясь в их маленький спокойный мирок. Тогда я решил, что в пьедестале статуэтки, возможно, находится тайник.

И так как самым наиважнейшим документом у Лю был этот маленький свиток, я пришел к заключению, что Лю спрятал его именно там. Это, пожалуй, все.

Судья взял свою удочку и начал приводить в порядок леску.

— Это важное дело, — сказал советник Хун, — несомненно, будет способствовать повышению вашей чести в должности!

— Повышение в должности? — спросил судья с удивлением. — Конечно же нет. Я рад, что меня вообще не сняли с поста. Ревизор разругал меня за то, что я столь поздно раскрыл заговор, и в том документе, который восстанавливает меня в должности судьи, это записано черным по белому, причем в весьма недвусмысленных выражениях! К документу прилагалась бумага из министерства по служащим, в которой говорилось о том, что решение властей относительно моей службы было столь мягким лишь потому, что в самый последний момент я все-таки нашел недостающий документ.

Уездный судья, друзья мои, должен знать обо всем, что творится в его округе.

— Что ж, — сказал Хун, — как бы то ни было, дело об убийстве куртизанки благополучно завершено.