Убийство в Вене

Кьяра быстро подняла на него глаза. У нее были черные кудрявые волосы, отливавшие красновато-коричневыми блестками. Слегка схваченные заколкой сзади на шее, они непокорно рассыпались по ее плечам. Глаза у нее были цвета жженого сахара с золотистыми крапинками, менявшие цвет в зависимости от настроения Кьяры.

– Не стой там как идиот. Спустись сюда и помоги мне.

– Неужели ты считаешь, что человек моего дарования…

Мокрое белое полотенце, брошенное с удивительной силой и меткостью, попало ему прямо в грудь. Габриель выжал из него воду в чан и опустился рядом с Кьярой на колени.

– В Вене был взрыв, – шепотом сообщила Кьяра, держа губы у самой щеки Габриеля. – Он здесь. Он хочет видеть тебя.

Воды канала плескались у входа с улицы в дом. Когда Габриель открыл дверь, пол в мраморном холле был покрыт рябью. Он оглядел нанесенный ущерб и устало пошел по лестнице следом за Кьярой. В гостиной царила темнота. Пожилой мужчина стоял у забрызганного дождем окна, выходящего на канал, неподвижно, словно фигура работы Беллини. На нем был темный деловой костюм с серебристым галстуком. У него была круглая лысая голова, а сильно загорелое, испещренное шрамами и морщинами лицо, казалось, было высечено из камня пустыни. Габриель подошел к нему сбоку. Пожилой мужчина никак на него не реагировал. Он смотрел на возрастающие воды канала, и насупленное лицо его дышало фатализмом, словно он присутствовал при начале Всемирного потопа, наступившего, чтобы уничтожить злодеяния человека. Габриель уже знал, что Ари Шамрон сообщит ему о чьей-то смерти. Смерть соединила их в самом начале, и смерть оставалась основой связывавших их уз.

3

Венеция

В коридорах и конференц-залах Израильской разведслужбы Ари Шамрон был легендой. Он действительно был ядром службы. Он проникал во дворцы королей, крал тайны тиранов и убивал врагов Израиля собственными руками. Свой величайший подвиг он совершил в дождливую ночь в мае 1960 года, когда, выскочив из машины в убогом пригороде на севере Буэнос-Айреса, захватил Карла Адольфа Эйхманна.

В сентябре 1972 года премьер-министр Голда Меир приказала ему выследить и убить палестинских террористов, которые захватили и убили одиннадцать израильтян на Мюнхенских Олимпийских играх. Габриель, бывший тогда многообещающим студентом в Школе искусств в Иерусалиме, нехотя присоединился к операции Шамрона с подходящим названием «Гнев Господень». По лексикону операции на иврите Габриеля звали Алэ. Имея в руках всего лишь «беретту», он спокойно убил шесть человек.

Карьера Шамрона не была непрерывным взлетом. Были в ней и глубокие долины, и ошибочные прогулки по оперативному пустырю. За ним закрепилась репутация человека, который сначала стреляет, а уж потом волнуется по поводу последствий. Одним из величайших его достоинств был сумасбродный характер. Он вызывал страх как у друзей, так и у врагов. Некоторые политические деятели не могли мириться с его вспыльчивостью. Рабин часто избегал принимать его звонки, опасаясь услышать то, что он скажет. Перес считал его дикарем и отправил в иудейскую пустыню в отставку. Барак, когда служба стала заваливаться, реабилитировал Шамрона и вернул его на службу, чтобы выправить ситуацию.

Официально он был в отставке, и его любимая служба находилась в руках в высшей степени современного технократа «чего изволите» по имени Лев. Но во многих кругах Шамрон всегда оставался Memuneh, самым главным. Нынешний премьер-министр был его давним другом и попутчиком. Он дал Шамрону непонятный титул и достаточно власти, чтобы тот у всех стоял поперек горла. На бульваре Царя Саула были люди, которые клялись, что Лев втайне молится, чтобы Шамрон поскорее умер, и что Шамрон, упрямец Шамрон, благодаря своей стальной воле умудряется оставаться живым, чтобы изводить его.

Сейчас, стоя у окна, Шамрон спокойно изложил Габриелю все, что ему было известно о случившемся в Вене. Накануне вечером в «Рекламациях за период войны и справках» взорвалась бомба. Эли Лавон лежит в глубокой коме в отделении интенсивной терапии венской Общей больницы; шансы на выживание – в лучшем случае один из двух. Его две помощницы – Ревекка Газит и Сара Гринберг – погибли при взрыве. Ответственность взяло на себя ответвление организации бен Ладена «Аль-Кайеда» – какая-то темная группа под названием «Ячейки исламских борцов». Шамрон разговаривал с Габриелем на своем английском с убийственным акцентом. В доме на венецианском канале не разрешалось говорить на иврите.