Убийство в «Восточном экспрессе». Убийство на поле для гольфа

— Вы поступили правильно, — объявил он. — Никто не мог покинуть поезд через окно. Вполне вероятно, что его открыли специально, чтобы натолкнуть нас на эту мысль, но если и так, снег разрушил планы убийцы. — Пуаро тщательно осмотрел раму. И, вынув из кармана маленькую коробочку, посыпал раму порошком. — Отпечатков пальцев нет, — сказал он. — Значит, раму вытерли. Впрочем, если бы отпечатки и были, это бы нам мало что дало. Скорее всего это оказались бы отпечатки Рэтчетта, его лакея и проводника. В наши дни преступники больше не совершают таких ошибок. А раз так, — продолжал он бодро, — окно вполне можно и закрыть — здесь просто ледник.

Покончив с окном, он впервые обратил внимание на распростертый на полке труп. Рэтчетт лежал на спине. Его пижамная куртка, вся в ржавых пятнах крови, была распахнута на груди.

— Сами понимаете, мне надо было определить характер ранений, — объяснил доктор.

Пуаро склонился над телом. Когда он выпрямился, лицо его скривилось.

— Малоприятное зрелище, — сказал он. — Убийца, должно быть, стоял тут и наносил ему удар за ударом. Сколько ран вы насчитали?

— Двенадцать. Одна или две совсем неглубокие, чуть ли не царапины. Зато три из них, напротив, смертельные.

Какие-то нотки в голосе доктора насторожили Пуаро. Он вперился в коротышку грека: собрав гармошкой лоб, тот недоуменно разглядывал труп.

— Вы чем-то удивлены, не правда ли? — вкрадчиво спросил Пуаро. — Признайтесь, мой друг, что-то вас озадачило?

— Вы правы, — согласился доктор.

— Что же?

— Видите эти две раны, — и доктор ткнул пальцем, — здесь и здесь. Нож прошел глубоко — перерезано много кровеносных сосудов… И все же… края ран не разошлись. А ведь из таких ран кровь должна была бы бить ручьем.

— Что из этого следует?

— Что когда Рэтчетту нанесли эти раны, он уже был какое-то время мертв. Но это же нелепо!

— На первый взгляд да, — сказал Пуаро задумчиво. — Хотя, конечно, убийца мог вдруг решить, что не добил свою жертву, и вернуться обратно, чтобы довести дело до конца, однако это слишком уж нелепо! А что еще вас удивляет?

— Всего одно обстоятельство.

— И какое?

— Видите вот эту рану, здесь, около правого плеча, почти под мышкой? Возьмите мой карандаш. Могли бы вы нанести такую рану?

Пуаро занес руку.

— Я вас понял. Правой рукой нанести такую рану очень трудно, едва ли возможно. Так держать нож было бы неловко. Но если нож держать в левой руке…

— Вот именно, мсье Пуаро. Эту рану почти наверняка нанесли левой рукой.

— То есть вы хотите сказать, что убийца — левша? Нет, дело обстоит не так просто. Вы со мной согласны?

— Совершенно согласен, мсье Пуаро. Потому что другие раны явно нанесены правой рукой.

— Итак, убийц двое. Мы снова возвращаемся к этому, — пробормотал сыщик. — А свет был включен? — неожиданно спросил он.

— Трудно сказать. Видите ли, каждое утро около десяти проводник выключает свет во всем вагоне.

— Это мы узнаем по выключателям, — сказал Пуаро.

Он обследовал выключатель верхней лампочки и ночника у изголовья. Первый был выключен. Второй включен.

— Ну что ж, — задумчиво сказал он. — Разберем эту версию. Итак, Первый и Второй убийцы, как обозначил бы их великий Шекспир. Первый убийца закалывает свою жертву и, выключив свет, уходит из купе. Входит Второй убийца, но в темноте не замечает, что дело сделано, и наносит мертвецу по меньшей мере две раны. Что вы на это скажете?

— Великолепно! — вне себя от восторга, воскликнул маленький доктор.

Глаза Пуаро насмешливо блеснули.

— Вы так считаете? Очень рад. Потому что мне такая версия показалась противоречащей здравому смыслу.

— А как иначе все объяснить?

— Этот же вопрос и я задаю себе. Случайно ли такое стечение обстоятельств или нет? И нет ли еще каких-либо несообразностей, указывающих на то, что в этом деле замешаны двое?

— Я думаю, на ваш вопрос можно ответить утвердительно. Некоторые раны, как я уже указывал, свидетельствуют о слабой физической силе, а может, и о слабой решимости. Это немощные удары, слегка повредившие кожу. Но вот эта рана и вот эта… — Он ткнул пальцем. — Для таких ударов нужна большая сила: нож прорезал мышцы.

— Значит, такие раны, по вашему мнению, мог нанести только мужчина?

— Скорее всего.

— А женщина?

— Молодая, здоровая женщина, к тому же спортсменка, способна нанести такие удары, особенно в припадке гнева. Но это, на мой взгляд, в высшей степени маловероятно.

Минуты две Пуаро молчал.

— Вы меня поняли? — нетерпеливо спросил врач.

— Еще бы. Дело проясняется прямо на глазах! Убийца — мужчина огромной физической силы, он же мозгляк, он же женщина, он же левша и правша одновременно. Да это же просто смешно! — И, неожиданно рассердившись, продолжил: — А жертва, как она ведет себя? Кричит? Оказывает сопротивление? Защищается?

Пуаро сунул руку под подушку и вытащил автоматический пистолет, который Рэтчетт показал ему накануне.

— Как видите, все патроны в обойме, — сказал он.