Убийство в «Восточном экспрессе». Убийство на поле для гольфа

— А ведь я знала и любила Соню Армстронг. Что вы об этом думаете? Что я не стану пачкать рук убийством такого негодяя, как Кассетти? Может быть, вы и правы.

Минуту-две она молчала. Потом сказала:

— А знаете, как бы я поступила с таким человеком, будь на то моя воля? Я бы позвала моих слуг и приказала: «Засеките его до смерти и выкиньте на свалку!» Так поступали в дни моей юности, мсье.

Пуаро и на это ничего не ответил.

— Вы молчите, мсье Пуаро. Интересно знать, что вы думаете? — с неожиданной горячностью сказала княгиня.

Пуаро посмотрел ей в глаза:

— Я думаю, мадам, что у вас сильная воля, чего никак не скажешь о ваших руках.

Она поглядела на свои тонкие, обтянутые черным шелком, унизанные кольцами пальцы, напоминающие когти.

— Это правда, руки у меня очень слабые. И я не знаю, радоваться этому или огорчаться. — И, резко повернувшись, ушла в купе, где ее горничная деловито запаковывала чемоданы.

Извинения мсье Бука княгиня оборвала на полуслове.

— Нет никакой необходимости извиняться, мсье, — сказала она. — Произошло убийство. Следовательно, эти меры необходимы. Только и всего.

— Вы очень любезны, мадам.

Они откланялись — княгиня в ответ слегка кивнула. Двери двух следующих купе были закрыты. Мсье Бук остановился и почесал в затылке.

— Вот черт, это грозит неприятностями. У них дипломатические паспорта: их багаж досмотру не подлежит.

— Таможенному досмотру — нет, но когда речь идет об убийстве...

— Знаю. И тем не менее я бы хотел избежать международных осложнений...

— Не огорчайтесь, друг мой. Граф и графиня разумные люди и все поймут. Видели, как была любезна княгиня Драгомирова?

— Она настоящая аристократка. И хотя эти двое люди того же круга, граф показался мне человеком не слишком покладистым. Он был очень недоволен, когда вы настояли на своем и допросили его жену. А обыск разозлит его еще больше. Давайте, э-э... давайте обойдемся без них? Ведь в конце концов, какое они могут иметь отношение к этому делу? Зачем мне навлекать на себя ненужные неприятности?

— He могу с вами согласиться, — сказал Пуаро. — Я уверен, что граф Андрени поступит разумно. Во всяком случае, давайте хотя бы попытаемся.

И прежде чем мсье Бук успел возразить, Пуаро громко постучал в дверь тринадцатого купе.

Изнутри крикнули: «Войдите!»

Граф сидел около двери и читал газету. Графиня свернулась клубочком в углу напротив. Под головой у нее лежала подушка — казалось, она спит.

— Извините, граф, — начал Пуаро. — Простите нас за вторжение. Дело в том, что мы обыскиваем багаж всех пассажиров. В большинстве случаев это простая — однако необходимая — формальность. Мсье Бук предполагает, что, как дипломат, вы вправе требовать, чтобы вас освободили от обыска.

Граф с минуту подумал.

— Благодарю вас, — сказал он. — Но мне, пожалуй, не хотелось бы, чтобы для меня делали исключение. Я бы предпочел, чтобы наши вещи обыскали точно так же, как багаж остальных пассажиров. Я надеюсь, ты не возражаешь, Елена? — обратился он к жене.

— Нисколько, — без малейших колебаний ответила графиня.

Осмотр произвели быстро и довольно поверхностно. Пуаро, видно, конфузился; он то и дело отпускал не имеющие отношения к делу замечания.

Так, например, поднимая синий сафьяновый чемодан с вытисненными на нем короной и инициалами графини, он сказал:

— На вашем чемодане отсырела наклейка, мадам.

Графиня ничего не ответила. Во время обыска она сидела, свернувшись клубочком, в углу и со скучающим видом смотрела в окно. Заканчивая обыск, Пуаро открыл шкафчик над умывальником и окинул беглым взглядом его содержимое — губку, крем, пудру и бутылочку с надписью «Трио-нал». После взаимного обмена любезностями сыскная партия удалилась.

За купе венгров шли купе миссис Хаббард, купе убитого и купе Пуаро, поэтому они перешли к купе второго класса. Первое купе — места десять и одиннадцать — занимали Мэри Дебенхэм (когда они вошли, она читала книгу) и Грета Ольсон (она крепко спала, но от стука двери вздрогнула и проснулась). Пуаро, привычно извинившись, сообщил дамам о том, что у них будет произведен обыск.

Шведка всполошилась, Мэри Дебенхэм осталась безучастной.

Пуаро обратился к шведке:

— С вашего разрешения, мадемуазель, прежде всего займемся вашим багажом, после чего я бы попросил вас осведомиться, как чувствует себя наша миссис Хаббард. Мы перевели ее в соседний вагон, но она никак не может оправиться после своей находки. Я велел отнести ей кофе, но мне кажется, что она из тех людей, которым прежде всего нужен собеседник.

Добрая шведка тотчас же преисполнилась сочувствия. Да, да, она сразу пойдет к американке. Конечно, такое ужасное потрясение, а ведь бедная дама и без того расстроена и поездкой, и разлукой с дочерью. Ну конечно же, она немедленно отправится туда... ее чемодан не заперт... и она обязательно возьмет с собой нашатырный спирт.

Шведка опрометью кинулась в коридор. Осмотр ее пожитков занял мало времени. Они были до крайности убоги. Она, видно, еще не обнаружила пропажу проволочных сеток из шляпной коробки.