Убийство в замке

Дороти налила в рюмку ликер и протянула его Вильямсу. Это смутило его: он не зная, как быть — опрокинуть рюмку или сделать вид, что не заметил угощения.

— Кроме мухи, которая уже несколько ночей мешает мне спать, вы никого здесь не обнаружите.

Вильямс понимал, что Дороти обманывает его, издевается над ним, но не знал, как быть.

Пронзительный крик, донесшийся с первого этажа, помог избежать позорного отступления.

Вильямс стремглав ринулся по лестнице. Второй, слегка приглушенный крик заставил его направиться в царство Патриции — на кухню.

Патриция стояла посреди комнаты в ночной рубашке, отделанной черной тесьмой. Когда Вильямс влетел в комнату. Патриция как раз собиралась снова завопить, призывая на помощь.

Все эти события настолько взвинтили нервы Вильямса, что он грубо набросился на Патрицию, требуя, чтобы она перестала визжать.

— Я, я… — лепетала та, — как христианка, могу поклясться, что по замку бродит призрак.

— Где вы его видели? Как он выглядел? — рявкнул Вильямс.

— Сэр, я никого не видела, но это и есть самое таинственное во всей истории, — прошептала Патриция; пугливо озираясь.

— Перестаньте пороть чушь! — Нервы все больше отказывали Вильямсу. Не хватало ему еще этой истеричной дамочки, как он назвал Патрицию про себя. — Значит, вы ничего не видели? Может быть, вы слышали хотя бы шаги?

Нет, шагов она тоже не слышала.

Тем временем на крик прибежали Фишер, Роза и Дороти Торп. Вильямс прогнал их спать.

— Вы знаете, что я сделаю с вами? — грозно прошипел он побелевшей от страха круглоглазой экономке. — Я велю арестовать вас за нарушение ночного покоя и введение в заблуждение полиции.

Конечно, он не собирался этого делать, но должен же он был как-то реагировать на ситуацию. Патриция же восприняла его слова весьма серьезно и возмущенно возразила:

— Вы несправедливы ко мне, мистер Вильямс. Хотя я всего лишь бедная, несостоятельная вдова, но требую, чтобы полиция защищала меня так же, как если бы я была герцогиней или даже самой королевой, — заявила она не без величия.

Вильямс рассмеялся.

В длинной ночной рубашке, с платком вокруг головы, как у восточной принцессы, в плюшевых лилового цвета тапочках с вышитыми на них ландышами Патриция выглядела весьма комично.

— Ну хорошо, — благодушно сказал Вильямс. — Как же вы обнаружили привидение? Вы распознали его по запаху или наткнулись на него в потемках?

— Господин сержант, я бедная, несостоятельная вдова…

— Это я уже слышал, — отрезал Вильямс. — Отвечайте на мой вопрос.

Патриция решительно направилась к кладовой, открыла ее и показала на большое блюдо с начатым куском жареной телятины. Затем она направила свой указательный перст на миску с пудингом, которая была наполовину пуста, и, наконец, на банку с маринованной селедкой.

— Вот ответ на ваш вопрос. Пересчитайте, пожалуйста, количество селедок! Сегодня вечером их было одиннадцать, теперь только семь. И от телятины отхвачен ломоть толщиной в три пальца. Да, сэр, отхвачен! По-другому нельзя назвать, когда так безобразно обращаются с мясом. А пудинг? Я думаю, что его цапали руками! Тот, кто может отличить ложку от вилки, не обращался бы так дурно с пудингом.

Описав подробно злодеяния призрака, обессиленная Патриция опустилась на стул.

— Вы действительно убеждены, что кто-то пожирает ваши запасы? — уточнил сержант.

— Абсолютно убеждена. Уже второй раз я обнаруживаю свежие следы преступления, — заявила решительно Патриция. — И не думайте, что я сумасшедшая. Этот замок, — она показала на кладовую, — изобретение покойного доктора Эванса. Посмотрите, ключ выглядит совсем просто. — Она поднесла его к самому носу сержанта. — И все же никто не может им пользоваться, не зная его секрета. Доктор Эванс был гений!

Вильямс осмотрел ключ, вставил его в замок, но когда он хотел закрыть дверь кладовой, то ему это не удалось — ключ не поворачивался. Он срабатывал лишь в том случае, если при каждом из четырех поворотов ключом манипулировали, просовывая его то вглубь, то выталкивая вверх.

— Черт возьми, зачем вам такой ключ для кладовой? Ведь не храните же вы там драгоценности.

— А кувшин с грушевой водкой, которую я готовлю по особому рецепту и которую кто-то крадет у меня? Я даже приобрела линейку и точно измеряла, сколько убывает водки. Один раз это составило восемь миллиметров, другой — целых три сантиметра! Я тотчас же сказала себе: либо это Фишер — грабитель банков, либо полковник — этот скрытый вымогатель наследства. Покойный доктор Эванс…

— Сколько ключей было сделано для кладовой? — прервал Патрицию Вильямс.

— Только один.

— А кто знаком с его особенностями?

— Леди Торп и я.

— Вы убеждены, что именно сегодня вечером вы закрывали этим секретным ключом замок?

— В этом я могу поклясться. — Обычно, когда Патриция клялась, она устремляла свой взор в потолок.

— Это как будто ясно, — констатировал Вильямс. — Вы прокрались сюда, чтобы охранять свои кастрюли с мясом. А почему вы визжали?