Убийство журналиста

– Если джентльмены хотят познакомиться с девочками, я могу устроить… Можно отправиться прямо сейчас, а в отель потом…

– Мы едем в "Идр Глазу", – оборвал его Мендл. – И кроме того, не страдаем от воздержания.

Берл Лазар промолчал. Он позволял себе вольности гораздо чаще, чем Мендл Певзнер, рассматривающий ЦРУ как школу чести, а себя и своего друга – как священников в штатском…

Мелик ужинал в ресторане "Идр – глаза" с Мендлом Певзнером и

Берлом Лазарем. "Гориллы" уже начинали ощущать семь часов разницы во времени с Нью-Йорком и клевали носом.

– Идите спать, – сжалился над ними Мелик. – Завтра начнете охранять Мамеда Садуллаева.

Он тоже чувствовал себя усталым. Вчерашний день был длинным и тяжелым. Вечером позвонила Уля, ничуть не обескураженная их злоключением, но он мужественно отказался от встречи с ней. Приезд двух "горилл" обрадовал его. Теперь он был почти уверен в том, что азербайджанец не станет жертвой таинственного убийцы из ФСБ.

Новая комната Мелика была еще просторнее и выходила на море.

Не успел он войти, как зазвонил его мобильник. Это был Мамед

Садуллаев.

Азербайджанца очень обрадовало прибытие двух телохранителей.

– Завтра Рима устраивает прием, – напомнил он. – Вы тоже приглашены.

Мелик поблагодарил. Прежде чем попрощаться, азербайджанец сказал:

– Сегодня мне звонили иранцы. Они обеспокоены моим молчанием. Я им сказал, что жду окончательного ответа из Вашингтона. Они торопят меня.

Мелик это знал. Но что он мог ответить? Пока он ни на шаг не продвинулся в своем расследовании. Наоборот, сейчас охотились за ним самим. Уже пытались убить и наверняка повторят попытку.

Прежде чем улечься, он заглянул во все шкафы комнаты. После этого закрыл дверь на цепочку и плотно повернул ручку балконной двери. На балкон легко было проникнуть из соседнего номера.

Несколько секунд он смотрел на то, что осталось от фотографии его замка: именно из-за него он шел на безрассудные авантюры. Больше всего в этот раз его раздражало то, что он все еще не мог выйти ни на один след, не считая загадочной Риммы Садуллаевой.

Глава 7

– Потанцуем, Рима?

Молодой длинноволосый азербайджанец с талией, перетянутой металлическим поясом, взял Риму за руку и увлек в центр салона. Она улыбалась, немного опьяневшая, самоуверенная, красивая в своем длинном серебристом платье с большим боковым вырезом, как у профессиональных танцовщиц, обнажающим ногу до бедра. Утонувший на канапе в подушках Мамед пожирал ее глазами.

А она, бесстыдно покачивая бедрами, прошла мимо него, а затем мимо Мелика, бросив на него, через плечо длинноволосого, не то призывный, не то оценивающий взгляд.

Ага, значит, не забыла, что Мамед представил их недавно друг другу.

И в салоне, не отрываясь, все смотрели только на нее, особенно мужчины: она была обворожительна.

На приеме, который устроила жена Мамеда, собралось около полусотни гостей, если не больше. Некоторые из них исчезали, на смену им появлялись другие, все более и более молодые. Любители плотно и вкусно поесть собирались в соседней комнате-столовой, где были накрыты столики с горячими блюдами и закусками. Между столиками бесшумно сновали лакеи в вышитых национальных платьях, разнося напитки. Чего тут только не было: вина различных марок, шампанское, виски, ликеры, джин…

Да, Мамеду и Риме не запретишь жить красиво!

Мелик с отсутствующим видом, сквозь полуопущенные ресницы, осматривался вокруг. Как много красивых, с вызывающей внешностью женщин, изнеженных, томных мужчин! Ни одного знакомого, за исключением Гараша с Милой, что удобно устроились рядом с ним. На

Миле золотистые шорты, настолько облегающие, что, казалось, готовы треснуть при малейшем ее движении. Как оказалась тут эта пара? Кто их пригласил?

Улыбнувшись Миле, он переместил взгляд и увидел молодую женщину, единственную в салоне, которая была лишена светского шарма. Было видно, что она явно скучает, выпрямившись на пуфе, несколько в стороне от всех. Длинное строгое платье из красного муслина. В зубах дорогая сигарета.

Заинтригованный, Мелик показал на нее Гарашу.

– Кто это?

– Лейли Ахад. Тронутая.

– Как так тронутая? На чем?

– На политике. Она, видите ли, представляет левые силы.

Фанатичка. Она чепенка.

– Но зачем она сюда пришла?

– Чтобы вербовать сторонников, обращать нас в свою веру. Но в общем-то она здесь своя, так как происходит из знатной консервативной семьи. Ее называют "шахиня".

Мелик решил поговорить с ней, так как она, судя по всему, знает

"весь Баку" и может оказаться полезной.

"Шахиня" охотно вступила в разговор. В течение десяти минут он слушал страшные истории об иностранных агрессорах и шпионах. С горящими глазами она заключила:

– Мы победим, потому что правда на нашей стороне! Я презираю азербайджанцев за их пассивность.

– Убежден в этом, – как можно искренне произнес Мелик и добавил:

– Мне бы было приятно увидеться с вами еще.

Она напряженно улыбнулась.

– Это непросто.

– Почему?