Убийца

Анатолий Махавкин Убийца

Пролог

Терпеть не могу Феррн по ночам. Впрочем, эта ненависть — недавнее чувство, ему не больше семи лет. И появилось оно ровно с той поры, как вцепившийся в трон местный владыка — Чампиурз Фернимарский решил сэкономить государственные средства и напрочь отказался от обычного газового освещения улиц. Прежний ровный желтый свет заменили сиянием искусственного светила. Его с наступлением сумерек выводили на небосклон десяток специально обученных чародеев.

По слухам, поддержание в рабочем состоянии искусственного светила отнимает у магиков прорву энергии, истощая организм до предела. Не проходит и года, чтобы Служба солнца не притащила в Башню дня новую десятку сопротивляющихся добровольцев взамен свихнувшихся и скончавшихся предшественников. Недаром работники рта и рук вознамерились дать деру сразу же, как прознали о гениальных планах монарха. Однако Чампиурз оказался не пальцем делан и вовремя пресек готовящийся акт саботажа. Короче, беглецов определили в крохотные кельи в тюремном замке.

С тех времен тот получил название настолько точное, что не нуждалось в дальнейших пояснениях. Короче, народ назвал замок чародейской тюрьмой и тут же забыл о судьбе несчастных магиков, терпеливо ожидающих возможности послужить фернимарской короне. Правда, местный университет с той поры лишился как преподавателей, так и учеников, но Чампиурза это нисколько не волновало. Монарх пребывал в убеждении, что на его век чародеев хватит.

Впрочем, мне, как и прочим простым людям, было глубоко положить на судьбу узников чародейской тюрьмы, и неприязнь к ночной столице имела другие истоки. Во-первых, идиотский зеленый свет ублюдочного светила, повисшего над городом, вызывал раздражение, граничащее с безумием. Сам раздувшийся шар напоминал жабу, которую накачали воздухом через вставленную в зад соломину, и тоже раздражал.

Во-вторых, проклятущий колдовской свет умудрялся проникать через самые плотные занавески, а я, как и все нормальные люди, люблю спать в темноте. Приходилось ворочаться ночь напролет, напоминая самому себе утопленника, что лежит на дне моря, подобно таким же зеленым трупам.

Третья причина касается исключительно моей работы, а она требует наступления мрака, и чем быстрее, тем лучше.

Именно по этим трем причинам я пребывал в отвратительнейшем настроении. Таком, когда хочется непременно расколотить морду первому встречному или просто надраться вусмерть. В силу того, что привлекать внимание стражи я не желал, то склонялся ко второму варианту. Да и деньги на его осуществление как раз имелись.

Большую часть я оставил на постоялом дворе, где у меня имелась специальная выемка в стене комнаты, сделанная еще лет пять назад. С собой я прихватил полтора десятка фернимарских дублонов — вполне достаточно, чтобы не вылезать из трактира целую неделю. Этого я, впрочем, делать не собирался.

Пустынные улицы столицы, залитые отвратительным зеленым сиянием небесной жабы, вызывали желание немедленно зажмуриться и передвигаться вслепую. Я бы так и сделал, благо знал маршрут, как свои пять пальцев, если бы не опасение споткнуться о кучу мусора и расшибить лоб. Этого дерьма тут хватало. Еще один результат экономной политики Чампиурза.

С тех пор как большинство глав цеха чистильщиков сели на колья, их подопечные просто разбежались. Соответственно клозеты, улицы и общественные водоемы остались неприкаянными и нечищеными. Официальной причиной противостояния объявили банальный заговор против монарха. Однако же все знали, что Чампиурз просто наложил загребущую лапу на исполинскую казну цеха. Ну а глотки протестующим заткнул самым эффективным способом.

Стены домов, окрашенные в цвета свежей и подсохшей болотной тины, нависали над узкой улочкой, а закрытые веки окон с опущенными ставнями слепо таращились друг на друга. Изредка на крохотном балкончике появлялась призрачная фигура в длинной рубашке и торопливо сливала содержимое ночного горшка. Завидев меня, эти призраки торопливо прятались в домах.

Чахлые деревца, прижимающиеся к стенам, лениво шелестели желтой листвой, и этот мертвенный цвет не могли бы оживить даже лучи настоящего светила. Что уж говорить об этом, зеленом. Редкие коты, еще не съеденные обитателями трущоб и расплодившимися крысами, осторожно следили за мной из-за скрюченных стволов. В любой момент они были готовы прыгнуть в сторону, чтобы спрятаться в черных крысиных дырах. Какая ирония!

Зрелище проклятущего городишки, задавленного миазмами нечистот и налоговыми сборщиками, не вызвало у меня ни единого доброго чувства. Скорее бы уже завалиться в трактир, влить в себя необходимую дозу и забыть обо всем. А главное, о себе. Черт, да где этот гадский гадюшник? Вроде бы должен быть за этим поворотом… Или за следующим? Вот же погань, давно я тут не был.