Убийца

– Чего это вдруг? – подозрительно прищурился Сигон. – Никуда я не пойду. Вдруг потребуется моя помощь.

– Сигги, не потребуется. – Видно было, как Вайолетта с трудом сдерживает раздражение. – Пожалуйста, выйди. Так надо.

Лицо молодого недоумка вспыхнуло так, словно ему отвесили мощную оплеуху. Граф рванул наружу с такой скоростью, что едва не вынес наружу входную дверь. Я хмыкнул и потер подбородок.

– Когда закончите с… В общем, со своими делами, позовите. Нам не стоит долго светиться снаружи – мало ли кто заметит. Маловероятно, конечно, но чем черт не шутит.

– Спасибо. – Вайолетта встала и благодарно кивнула. – Честно, не знаю, кто вы такой, но ощущаю скрытое благородство, исходящее от вас.

Я даже хрюкнул. М-да, нечасто такое услышишь. Ныряя в низкий дверной проход, я с трудом удерживал рвущийся наружу смешок. Благородство! Надо же такое ляпнуть. С тех пор как меня последний раз называли благородным, прошло два десятка лет, да и означало тогда это нечто иное. Черт возьми, как же давно это было. Временами я начинал сомневаться, а было ли вообще.

Вечерело. Сумерки успели полностью вступить в свои права, и сквозь драные лохмотья низко плывущих облаков лениво перемигивались звезды. Их подмигивание напоминало огоньки фонариков егерей, когда те лениво бредут по лесу в поисках добычи. Ветер заметно окреп и теперь свирепо терзал ветки деревьев, словно намереваясь содрать с них зеленую одежду. Не очень хорошая погода: если кто-то приблизится, я не услышу звука шагов. Нужно побыстрее возвращаться внутрь.

Граф стоял на углу домика и тихо пыхтел. Подбородок Сигон выставил вперед, да и всем своим видом демонстрировал глубокую обиду на весь мир. Уж кто бы обижался! А вообще, пусть варится в собственных соплях.

Глаза успели привыкнуть к темноте, так что я без особых проблем отыскал каменный барельеф в неглубокой нише стены святилища. На плите в свое время были изображены мучения пятнадцати последних спутников Спасителя, а сейчас остались лишь непонятные ямки и черточки. Миновало много лет, и слишком большое количество рук ощупывали плиту, ворочали ее и ставили на место. Я и сам неоднократно этим занимался.

На утоптанной площадке перед нишей лежали какие-то жалкие подношения. Я небрежно отпихнул их ногой в сторону и ухватился за края квадратного камня. Пришлось изрядно поднапрячься, чтобы раскачать плиту и потащить ее наружу. Еще немного и можно будет запустить руку в специальную ямку…

– Что ты делаешь? – Голос графа заставил меня подскочить, едва не уронив на себя плиту. Так и знал, что проклятый ветер сыграет скверную шутку вроде этой.

– Занимаюсь своими делами. – Я запустил руку внутрь ниши и нащупал стопку деревянных дощечек. Ого, сколько их тут накопилось!

– Мерзавец, ты посмел осквернить святое место! – В голосе Шу звенело искреннее презрение и негодование. – Так и знал, что человек, подобный тебе, пойдет на любую мерзость!

Тяжело вздохнув, я спрятал тонкие деревянные пластинки в карман куртки. Потом достал нож. Не успел мальчишка очухаться, как лезвие оказалось прижато к его шее. Стоит дураку дернуться – и он труп.

– Что? – начал граф, но я прижал палец к его губам.

– Ш-ш! – прошипел я. – Слушай очень внимательно. Если я тебе сейчас порежу глотку, то никто никогда не узнает, что с тобой случилось, понимаешь? Скажу, когда вышел – тебя уже не было, вот и все. Хрен его знает, что случилось: разнервничался, ушел в лес. А тут, между прочим, волки водятся, здоровые такие! На самом деле водятся.

– Ты не посмеешь, – просипел Шу, скосив глаза на нож в моей руке. Физиономия графа казалась белой перекошенной маской. – Ты не посмеешь убить благородного человека!

В этот раз я не сумел удержаться и все-таки рассмеялся. Они что, сговорились? Давно я не слышал столько остроумных шуток!

– Это ты во дворце своего отца благородный человек, – сказал я, отсмеявшись. – А здесь – куча навоза. И если я сейчас дерну рукой, останешься этой кучей навсегда. Кстати, сам не понимаю, почему не сделал этого до сих пор. Вообще-то с жирным у меня на твой счет не было никаких договоренностей, если что. Думаю, вдвоем нам будет намного удобнее. Поэтому дам тебе пару секунд на то, чтобы подумать и все решить.

– Что я должен решать?

Мне показалось, что граф собирается поднять руку, и я нажал на нож. По белой коже медленно скатилось несколько капель крови.

– Не надо! Я же ничего не делаю!

– Что решать? – Честно говоря, от ужаса, прозвучавшего в голосе парня, я испытал настоящее удовлетворение. Не скрою, иногда хочется стать такой же свиньей, как и все остальные. – Ну, сам подумай: наша группа слишком мала, чтобы сразу несколько человек в ней могли претендовать на место вожака. Как думаешь, чем будем руководствоваться, выбирая лидера?

– Естественно, благородным происхождением! Вот единственное, чем…

Нет, он точно не хотел работать головой. Может, отрезать этот бесполезный орган?