Убийца

– Да нет. – Он хмыкнул и махнул рукой. Ну, это он зря: я едва не швырнул в него нож. – Это из той же песни. Да и что тут мечтать-то? Батя был пиратом, дед, мать его так, тоже, кем еще я мог стать? Я же был старшим ребенком, поэтому батина лохань по-любому досталась бы мне.

– Ну так поведай, о чем мечтают малолетние бандиты? – осведомился я. Кстати, отвести взгляд от обнаженной груди Вайолетты оказалось не так просто.

– Я хотел переспать с принцессой. – Лаведа повернул голову ко мне, и я увидел кривую ухмылку на его чувственных губах. – Не вздумай смеяться, засранец, это очень серьезно! Так и виделось, как я валю королевскую девку в кучу подушек и трахаю, трахаю! Именно поэтому каждую шлюху я называл принцессой или королевой.

– Мечты, мечты, – проворчал я.

– Ага. – Он кивнул, и длинные темные волосы упали на лицо. – Позже я узнал, что далеко не все принцессы такие, как их описывают в дурацких сказках, и попадаются шлюхи много красивее принцесс.

– Всяко бывает, – согласился я.

– И вот, приятель, – рассмеялся он, – представляешь, на моего «Лебедя» попадает взаправдашняя принцесса!

– Ты бредишь, – презрительно бросил я, поражаясь прозорливости собеседника и ругая дураков-спутников.

– Точно, брежу, – не стал спорить Лаведа. – У какой же еще молодой девицы в телохранителях настоящий граф и еще имеется персональный убийца? То, что белобрысый тупица – граф, я узнал еще тогда, когда ты портил мой замок. Ну а таких, как ты, мне уже доводилось встречать раньше.

– Легко узнать? – оскалился я.

– Ага. Когда задница начинает ныть, а все волосы на теле встают дыбом, значит, рядом кто-то из вашей братии. А впрочем, девчонка сама растрепала все про Фернимар, своего папашу Чампиурза и зачем едет в Дувин.

– Забудь, – серьезно сказал я, раздумывая, как сподручнее перерезать Лаведе горло и свалить с бекаса.

– Нет, ты это серьезно? Завтра же растреплю всем в Олдорабе, как собирался трахнуть принцессу, но взял и передумал. Для начала – ни одна тварь мне даже не поверит.

– Кстати, почему передумал-то?

– Боюсь, это был бы самый дорогой перепихон в моей жизни. – Он убрал волосы с лица, и я увидел искреннюю улыбку. – В моей оставшейся недолгой жизни. Да и девчонка, честно говоря, не стоит того.

– А как же мечты?

– Думаешь, я не знаю, чего все они стоят? Ты и сам это отлично знаешь. Канавы и кладбища переполнены гниющими мечтателями, и я не тороплюсь становиться покойником из-за дурацкой детской блажи.

– Разумно. – Нож я так и не спрятал.

Лаведа медленно поднялся, провел ладонью по обнаженной груди Вайолетты и тяжело вздохнул. Потом покачал головой и подошел к двери. В проеме остановился и скосил на меня хитрый взгляд.

– А сам – не? Мало ли какая фигня могла случиться по дороге?

– Сам сказал, где остаются мечтатели. Думающие членом недалеко от них уходят. Ты валишь?

– Да, переночую с ребятами. Нажрусь по-настоящему. – Он покачал головой. – Когда ты рядом – пойло в глотку не лезет. Так и думаю: скажу что-то не так или сделаю не то, а в глазу уже кусок металла торчит. Можешь расслабиться, слово Сирого: к вам никто не сунется.

Он ушел, а я подвинул Вайолетту к стене и лег рядом. Нож положил под рукой, еще один – под койку. Спать я, понятное дело, не собирался, ибо Лаведе не верил ни на медяк. После потушил лампу, так чтобы проем двери оставался освещенным. Отоспаться я всегда успею.

Из каюты доносился храп Сигона и его недовольное бормотание. Потом послышался грохот. Очевидно, граф сверзился на пол, но даже это не смогло его пробудить. Вайолетта перевернулась на бок и прижалась ко мне. В том числе и обнаженной грудью. Черт! Только этого мне не хватало. Против своей воли я ощутил возбуждение и попытался отодвинуться. Вайолетта недовольно зафыркала и почти заползла на меня. Просто великолепно!

Как там учил отгонять нечистого отец Чеминдиан? Ну, когда заглядывал через дырочку в кельи послушниц.

Представить себе нечто неприятное, лучше – пугающее. Кору Нарима? Который отправил меня охранять принцессу, чей сосок сейчас упирается в мою грудь… Нет, не работает. Ладно, тогда – палачей, которые займутся мной, если я трахну пьяную девицу, прижимающуюся… Я обнаружил, что положил ладонь на задницу Вайолетты, и нервно убрал руку за голову. Если бы хоть в Поне удалось сбросить напряжение, так нет!

Гад Лаведа своим провокационным предложением поселил внутри кучу бесов, и до самого утра они пытали меня, да так, что к рассвету в паху поселилась тупая ноющая боль. А распроклятая Вайолетта продолжала сладко посапывать, даже не думая сползать с меня. Ей-то беспокоиться было не о чем!

В общем, когда дверь каюты распахнулась и внутрь ввалился явно встревоженный Лаведа, я оказался только рад. Думаю, на загробном суде эту ночь обязаны положить на чашу весов, где находятся все мои немногочисленные хорошие поступки, и – черт побери! – она перетянет все грехи.

– Поднимайтесь! – крикнул Сирый и, судя по звуку, пнул Сигона в бок. – Быстрее! На нас напали.