Убийца. Бесполезное расследование

Подъехав к особняку на Рю де Милан, Сказка робко посигналила, чтобы привлечь внимание швейцара. Тот поднял металлическую штору гаража, и Сказка втиснула тачку между двумя другими, которые там уже стояли.

— Подите скажите шефу, чтобы пришел сюда! — крикнула она открывалищику ворот.

— Сюда, мадемуазель? — удивился он.

— Да. И поскорее!

Мужик ушел.

— Вы готовы? — прошептала она.

— Да…

— Когда он появится, я открою багажник и наклонюсь над ним. Он подойдет ко мне. Я заговорю с ним, а вы тем временем выходите из машины. Дверцу откройте сразу, чтобы не наделать шума…

Не успела она вылезти из «симки», как в проеме дальней двери возник маленький силуэт итальянца.

— Зачем звала? Что-нибудь не так? — спросил он.

— Иди-ка посмотри…

— Ну, как все прошло?

— Плохо.

— То есть?

Голос Кармони напоминал костер из виноградных лоз: он буквально трещал.

— Он убил Джо и Стива, и я его упустила!

— Идиотка…

Я услышал звук пощечины и выскользнул из машины с пистолетом Стива в руке.

Кармони и Сказка стояли у багажника: он — спиной ко мне, она — лицом.

Я приставил ствол пистолета к его спине.

— Здравствуйте, — вполголоса сказал я.

Он обернулся; от страха его рожа стала просто отвратительной. Под глазами обозначились темные круги, уголки рта опали.

Когда он узнал меня, то понял, что сейчас подохнет, и я будто увидел, как внутри у него все оборвалось.

— Что, Кармони, решил подставить компаньона?

Он не ответил и повернулся к Сказке.

— Сука, — проскрипел он.

Я нажал на спусковой крючок. Штуковина была автоматическая, переключатель стоял в положении «стрельба очередями», и вся обойма, патрон за патроном, выплеснулась итальянцу в спину, как вода из опрокинутой банки.

Кармони закашлялся и упал головой в багажник машины… Я приподнял его за локоть, чтобы увидеть лицо. Оно было зеленоватым, глаза начали стекленеть, из раздутых ноздрей вырывалось слабое прерывистое дыхание.

Я посмотрел на Сказку.

— Ну как, девочка, годится?

На ее ресницах блестели слезы.

— Вполне, — прошептала она.

— Вы плачете?

— Смотреть, как умирает твое прошлое, всегда тяжело, даже если оно было таким отвратительным…

— Ну-ну, встряхнитесь!

— Все, уже прошло.

Все, действительно, уже прошло. Она расправила плечи и посмотрела на перегнувшийся через край багажника труп.

Первым в гараж заявился швейцар. Увидев, в чем дело, он кинулся прочь, вопя во всю глотку.

Через минуту должны были сбежаться остальные; действовать следовало как можно аккуратнее.

Я бросил пистолет Стива и достал второй, В нем осталось всего два патрона, но два разумно использованных патрона тоже производят свой эффект…

Я уселся на капот машины и закурил сигарету.

Вскоре показался швейцар, за которым бежали Меченый и еще шестеро молодцов. Они посмотрели на труп Кармони, потом повернулись к Сказке.

— Что здесь произошло, мадемуазель? — спросил швейцар.

— Ничего особенного, — ответил я. — Меня зовут Капут! А эта скотина решила меня обмануть… Вот и все: выводы делайте сами.

Реакция была самой разной. Обезьяна со шрамом, например, бросилась на меня, но я остановил ее пулей между глаз.

— Слушайте, вы! — бросил я ошарашенным шестеркам. — Если хотите пострелять, скажите, я пойду вам навстречу! Если нет, давайте прекратим дурить и начнем работать. Благодаря этой девушке, я могу продолжить бизнес. Или вы предпочитаете стать в очередь за пособием по безработице?

Все шестеро переглянулись. Потом, посматривая на трупы, медленно закивали головами.

Я неожиданно стал новым человеком. В моей проклятой «карьере» наметился решительный поворот.

Старого главаря свергает новый… Таков основной закон преступного мира!

Часть четвертая КАЗНЬ

I

Тридцатисантиметровая сигара в клюве, ноги на крышке письменного стола… Я старательно изображал из себя главаря мафии — такого, каких с детства видел в своем районном кинотеатре.

У меня наконец-то сложилось впечатление, что я научился направлять бинокль в нужную сторону и смотреть на жизнь в нужный окуляр, то есть в тот, что увеличивает…

С тех пор, как я угрохал Кармони, прошло уже три месяца. Все это время я на правах победителя обувал его тапочки, опрокидывал его жену и распоряжался его деньгами.

Поначалу в бизнесе возникли перебои: поставщики и покупатели вели себя со мной крайне осторожно. Моя биография казалась им чересчур насыщенной для этой профессии, требующей максимальной скрытности и осторожности. Вот уж когда я понял, до какой степени человек может быть пленником собственной репутации…

Я решил вышибить клин клином, то есть принялся устанавливать свои порядки с помощью пистолета. И когда крикуны были успокоены, скептики убеждены, а боязливые поставлены перед лицом суровой действительности, все трудности сгладились, как площадка, отведенная американцами под военно-воздушную базу.