Убийца Богов 6 Final: Прародитель Том 2

Я тут же осознал, что мы оказались не во вселенной Прародителя… мы внутри его мыслей. Прародитель застрял в самом себе, не сумев из–за своих детей слиться в одно целое со своими мирами.

Единого тоже заворожило данное место, но он продолжил путь, таща Энигму за волосы.

И в конце тропы, парит в невесомости, самый настоящий замок из белого кирпича. Три острых башни приманивали взгляд, ведь из окон загорелся белоснежный свет, показав человеческие тени с золотыми глазами.

И вход в этот замок был лишь один… огромные золотые ворота, опоясанные белыми линиями благодати.

— ПРАРОДИТЕЛЬ!!! – воссияла на лице Единого мерзкая улыбка, — ВОТ ОН Я!!! ТВОЙ ПРИЕМНИК!!! И ТУТ ТВОЯ ДОЧЬ, ЧТО ТАК ХОТЕЛА ТЕБЯ УВИДЕТЬ!!! — смех сменился яростью, — Я ЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО СКОРО ПРИДУ ЗА ТОБОЙ!!! БЕЖАТЬ БОЛЬШЕ НЕКУДА!!!

Раздался оглушающий слух скрип, и двери замка слегка приоткрылись, выпустив наружу ослепительный белоснежный свет, в котором ничего не видно.

Единый прикрыл ладонью лицо, а его тело начало источать пар и плавиться, словно он сделан из пластика.

— Меня эти не оста…

Из ворот вышел залп всеразрушающей белоснежной ауры, что прошлась по всему тёмному миру с открытыми порталами, подобно лавине. Единого отбросило назад, но он сумел устоять на тропе. Ему пришлось отпустить Энигму, и её разорванное тело вышвырнуло обратно в реальный мир.

— ТЫ МЕНЯ НЕ ПОБЕДИШЬ!!! Я НЕ УЙДУ ОТСЮДА, ПОКА НЕ ЗАБЕРУ ТВОЮ ЖИЗНЬ!!!

Единый шагнул вперёд, сопротивляясь белоснежному свету, что каждый раз проходился волнами по всему этому загадочному миру. Его тело, словно разрушалось на атомы. Каждый раз, как свет проходил сквозь его тело, из Единого выходили чёрный частицы, напоминающие пыль. Но он продолжал идти, неся на душе всю ту боль, всю ту печаль, что он пережил… и всё ради мечты, которая стала смыслом его жизни. Но было кое–что ещё… в мыслях Баркота застыла ужасная идея убить Прародителя. Безумие охватило его разум, отчего Единый начал смеяться и улыбаться, не смотря на ужасную боль.

И вот, путь подошёл к концу. У начала врат, свет стал в разы сильнее, опаляя кожу Единого до костей. Невидимые силы пытались давить, и оттолкнуть Единого, отчего он тянул руки вперёд с такой ничтожной скоростью, словно его время кто–то каждый раз замедляет.

Схватившись за врата, что лишь слегка приоткрыты, Единый закричал в сгусток белоснежного света, что царствовал за пределами дверей.

— Я НЕ ОТСТУПЛЮ!!! Я СОЖРУ ТЕБЯ!!! ТЫ ОТВЕТИШЬ ЗА ВСЁ, ЧТО Я ПЕРЕЖИЛ!!! ТЫ ОТВЕТИШЬ ЗА СМЕРТЬ МОЕГО БРАТА!!! И ЗА СМЕРТЬ МОЕЙ МАМЫ!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! ПРИЗИРАЮ!!! УНИЧТОЖУ!!! Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ!!!

Внутри замка не было дворцовых покоев, или же огромного сада, или двора… всё погрязло в белоснежном свете, в котором невозможно рассмотреть даже очертания того, что здесь прячется.

Единый потянул за двери, начав медленно расширять щель, и пытаясь наконец–то открыть эти врата нараспашку. Свет прожигал его плоть, словно его поливали кислотой. И ничего, кроме яростных криков, не выходило из его уст.

— А–А–А–А!!!

Крик вмиг угас, а глаза Единого округлились. Разум опустел. В белоснежном свете послышались шаги, и показался силуэт…

Я сжал кулаки и весь покрылся холодным потом. Это он, сомнений нет!!! Сейчас покажется Прародитель!!!

И наконец–то к проходу подошёл неизвестный, закрыв лицо и тело Единого своей тенью. Из щели выглянула… моя точная копия, с золотыми глазами, где вокруг вертикальных белых зрачков вращаются Шесть Стигм.

От этого вида, лицо Единого распрямилось, а в голове всё так же было пусто от не понимания, что здесь происходит.

Моя копия вытянула руки перед собой и положила ладони на чёрные щёки Единого, следом прижавшись к его лбу своим лбом. Их глаза слились невидимой линией, и изо рта моей копии вырвался голос, что напоминал сотни тысяч голосов, говорящих в унисон.

— То, что ты видишь перед собой… твоё спасение… прости меня, дитя… прости, что сделал это с тобой…

Из глаз моей копии покатилась белые слёзы, и он положил ладонь на чёрную кровоточащею грудь Тёмного. И тут же, импульс света стал в десятки раз сильнее, отбросив Единого назад с такой силой, что он оставил на воротах кровавые отпечатки своих пальцев.

Припав на каменную тропу всем телом, Единый вцепился пальцами в каменные неровности, сдирая кожу и ногти. Он рычал как дикий зверь, а с его глаз скатывались чёрные слёзы разочарования.

И в разрядах белого света, что выдворял Единого из мыслей Всеотца, раздался мой голос… это был крик, в котором читалась боль, и разочарование.