Убийца - дворецкий? (СИ)

— И сколько твоему отцу исполняется? — будто невзначай спросила Лиза, помогая вытащить противень с чуть пережаренной уткой.

— Он ещё совсем молодой, только 55 будет, — честно ответила я, убирая чёрные корочки.

До самого вечера, я рассказывала новой подруге о своём отце всё самое хорошее. Бертран и вправду был самым лучшим не только в жизни Евы Клэнси, но и в моей жизни. Лиза слушала внимательно и громко хмыкала, говоря, что для дочери конечно же отец будет таким идеалом. А у самой глазки уже горели от предвкушения встречи с этим мужчиной.

Ник отзвонился, говоря, что забрал Бертрана и Рика из аэропорта. Стол был уже накрыт в нашем саду в беседке. Я ещё раз перепроверила всё, подготовила подарки, включила фонари и подсветку возле небольшого искусственного водоёма.

— Как я выгляжу? — Лизавета Евгеньевна покрутилась в своём платье в горошек.

— Замечательно, — улыбнулась ей, показывая большой палец вверх. — Ты подожди, я за Робертом схожу.

Моему малышу почти полгода. Он уже вовсю ползает, да ещё с такой скоростью, иногда за ним не угнаться. У него прорезался один зубик на нижней челюсти, и Роберт обожает улыбаться, показывая своё достижение всем. Его глаза окончательно поменяли цвет, став болотными как у меня. Он безумно любит своего папу Ника, дедушку Бертрана и Рика. С ума сходит, когда видит этих мужчин. Они тоже любят моего мальчика и охотно возятся с ним. Про Ника я и вовсе молчу, мой муж считает, что первым словом Роберта будет папа. У них свой ритуал вечернего купания, Ник запирается с Робом в ванне и плескается там, а я слышу, как он просит сына не подводить его и уже начинать говорить: “папа”. А-то уже перед мамой не удобно, ей богу.

— Ты уже проснулся что ли? — улыбнулась своему сыну, малыш задумчиво смотрел на весящие над головой игрушки и грыз большой палец на ноге. Увидев меня бросил важное занятие и забормотал на своём языке выражая свою радость и протягивая ко мне ручки. — Переоденемся сейчас и пойдём папу с дедом встречать.

Подхватила ребёнка на руки, понеслась к пеленальному столику. Роберт сучил своими конечностями громко рассказывая какие-то свои умозаключения. Я с важным видом ему отвечала, собирая малыша, переодела в сухое и в красивый праздничный костюмчик.

— Ну вот и замечательно, сейчас папа приедет к нам и деду привезёт.

— Па. па, — согласился со мной Роберт, я замерла у входной двери и с удивлением посмотрела на Роберта, — Па. па, па…па, — прознёс он ещё раз

Заливисто рассмеялась, покружила моего смышлёныша и зацеловала в его сладкие пухлые щёчки.

— Только папе не говори, первое слово у тебя будет мама, скажи ма-ма. — зашептала я, выходя во двор.

— Па-па, — не согласился Роберт, даже бровки нахмурил.

— Ну, папа, так, папа, — сдалась я без боя.

— А вот и мы. — Ник по-хозяйски отворил калитку и улыбаясь направился прямо к нам.

Роберт тут же похвастался своим умением складывать слоги и громко запищав, заорал заветное слово брюнета. Ник даже остановился и неверяще скосил глаза на ёрзающего Роберта.

— Ты это слышала?! — он рассмеялся, обнимая нас двоих, поцеловал в губы и выдернул из моих рук своего сына, — Ну-ка Роб, повтори для нашей мамы.

Я их уже не слушала. Опустила руки и замерла, оглядывая зашедшего мужчину… Улыбка медленно сошла с моего лица, мужчина тоже остановился, жадно разглядывая меня. В груди гулко билось сердце, ноги сами понесли меня к нему. Я перепрыгивала разбросанные детские игрушки, огибала глиняных гномиков, зачем их вообще поставила по всему периметру? Я бежала в объятья моего синеглазого брюнета. Бежала к тому, кого моё глупое сердце не могло забыть, бежала к тому, из-за кого плакала в подушку долгими ночами, пока Ник был занят на работе.

Адриан поймал меня и крепко обнял своими ручищами. Он глубоко дышал и молча стоял изваянием, позволяя мне наплакаться на его груди, позволяя мне просто напитаться его запахом.

— Ты пришёл, — наконец оторвавшись от его груди, выдохнула я, схватила за щёки, заглядывая в синие глаза, — Ты вправду пришёл ко мне?

— Ты не знаешь в этой округе механик не нужен? — серьёзно спросил он

— Что? — опешила от вопроса, — какой механик?

Адриан мягко рассмеялся, качая головой и притянул к себе, жадно сминая мои губы в собственническом поцелуе. А я вновь плакала и целовала в ответ, кусала его губы и боялась дышать.

— Я пришёл к тебе моя любовь. И готов работать хоть механиком, хоть слесарем, лишь бы быть рядом с тобой и нашим сыном. — тихо признался он, отрываясь от губ. — Примешь меня Ева Вуд-Гилмор? Простишь ли? Кроме твоей любви, мне больше ничего не надо.

Эпилог

— Ну и чего мы ждём? — спросил Адриан, подтягивая годовалого Роберта повыше.

— Да сейчас, подождите немного, — третий раз отвечала я мужу, приглаживая его брюнетистые волосы на затылке.