Убийца и пустыня (ЛП)

Ансель не обиделась.

— Захочу — узн аю. Раз ты такая известная, об этом наверняка где-то написано. И потом, я слышала, что все знаменитые ассасины непременно оставляют на месте убийства какой-нибудь свой знак.

Глупая девчонка! Славой Селены занимался Аробинн. Это он следил за тем, чтобы новости о ее жертвах достигали нужных ушей. Но чтобы оставлять после себя знаки? Неужели никто до сих пор не втолковал Ансель, что настоящий ассасин старается не оставлять после себя вообще ничего? Откуда у нее такие дурацкие представления об ассасинах?

— Я бы позаботилась, чтобы каждый знал: это моих рук дело, — сказала Ансель.

— Об этом узнают по почерку ассасина, — сухо ответила Селена.

Ей показалось, что она разговаривает с маленькой девчонкой.

— Слушай, а кто из вас выглядит хуже? Ты или тот, кто сделал это с тобой? — огорошила ее новым вопросом Ансель, косясь на следы порезов и ссадин на ее лице.

У Селены возникло знакомое противное ощущение в животе.

— Я, — тихо сказала она.

И зачем она в этом призналась? В другое время она бы лихо соврала. Но сейчас она устала. Устала от многодневной дороги и навалившихся воспоминаний.

— Это сделал твой наставник? — спросила Ансель.

Селена промолчала, и Ансель не стала допытываться.

Коридор привел их к каменной винтовой лестнице, выходившей в пустой дворик. Там, в тени высоких финиковых пальм, были расставлены скамейки и столики. На одном лежала кем-то забытая книга. Селена пригляделась к обложке. Какой удивительный шрифт: вместо привычных букв — зубчатая вязь. Будь Селена одна, она непременно взяла бы книгу в руки, чтобы просто посмотреть на странные слова, так непохожие на адарланские.

Но Ансель повела ее дальше и, остановившись возле парных дверей, украшенных резьбой, пояснила:

— Это наши мыльни и купальни. Одно из немногих мест, где нужно соблюдать тишину. Так что никаких криков, возгласов и песен. И постарайся не плескаться. Ассасины постарше этого очень не любят. Доходят буквально до белого каления.

Она толкнула правую дверь и сказала:

— Мойся, сколько нужно. Не торопись. Я позабочусь, чтобы твои вещи принесли к нам в комнату. Закончишь — найди кого-нибудь из послушников. Они все знают, где я живу. С удовольствием проводят. До обеда еще далеко. К тому времени я обязательно вернусь.

Селена молча посмотрела на нее. Ей очень не нравилось, что Ансель или кто-то другой будут трогать ее оружие и рыться в вещах, оставленных в караульной будке. Селене было нечего скрывать, но она нахмурилась при мысли, что местные стражники перетрясут весь ее мешок, в том числе и одежду. Она питала слабость к изящному и очень дорогому нижнему белью, что здешним ассасинам могло показаться весьма странным и даже повредить ее репутации.

Послушание… Она должна смириться, если хочет, чтобы Немой Учитель написал о ней похвальный отзыв. А о том, как она привыкла вести себя в Рафтхоле, придется временно забыть. Заставив себя улыбнуться, Селена поблагодарила Ансель за заботу и вошла туда, где воздух благоухал травами.

Хотя здешние мыльни и купальни были общими, они все же различались как мужские и женские. В это время дня женская половина пустовала.

Большие, средние и совсем маленькие бассейны разделялись обычными и финиковыми пальмами. Над каждым бассейном был устроен матерчатый навес, крепившийся к стволам деревьев и примыкающей стене. Стенки и днища бассейнов поблескивали такими же голубыми и зелеными стеклянными плитками, какие встретились Селене в «тронном зале». Похоже, в этом оазисе существовали не только холодные, но и горячие источники. Над некоторыми бассейнами поднимался пар, а вода в них пузырилась. Лезть на жаре в горячую воду Селене не захотелось, и она выбрала тот, что показался ей наиболее прохладным.

Погрузившись туда, она едва не вскрикнула, но вовремя вспомнила предостережение Ансель. Вода в этом бассейне была совсем студеной. Набрав воздуха, Селена погрузилась под воду и сидела так, пока у нее не заболели легкие. Тогда она высунула только голову. Дело было вовсе не в скромности, без которой Селена великолепно обходилась всю жизнь и которой ей предстояло научиться. Ей просто не хотелось, чтобы кто-то из местных женщин вдруг увидел ее тело, исполосованное следами почти заживших ран. У самой Селены это вызывало смешанные чувства: то гнев, то грусть, а то и гнев вперемешку с грустью. Ей хотелось вернуться в Рафтхол, посмотреть, чтó Аробинн сделал с Саэмом, и подвести итог целому этапу ее жизни, оборвавшемуся за несколько мучительных минут. И в то же время возвращение страшило ее.

Но здесь, под жарким солнцем Красной пустыни, среди пальм оазиса, и Рафтхол, и случившееся в тот вечер казались ей чем-то очень далеким.

Она сидела в бассейне, пока от холодной воды ее руки не сделались совсем морщинистыми.