Убийца из Квартала красных фонарей

— Ну, раньше она никогда так не поступала. Должно быть, этот мужик посулил ей хорошие деньги.

— Как по-твоему, сколько?

Дина растопырила толстые, перепачканные жиром пальцы.

— Самое меньшее — сотню, а скорее всего, больше.

Губы Декока чуть заметно дрогнули.

— Мне-то казалось, ты понятия не имеешь, что тут у тебя творится, — с хорошо разыгранным удивлением сказал инспектор.

— А я и не знаю! — злобно взвизгнула Дина. — Девочки просто снимают у меня комнаты! А уж что там они у себя вытворяют, меня не касается! Не мое это дело!Пока я получаю с них деньги, мне на все плевать! — Немного помолчав и слегка остыв, она уже более спокойно добавила: — Но, ясное дело, иногда они мне кое-что рассказывают. Особенно Голди. Она всегда любила потрепаться о своих клиентах и всякий раз обливала их помоями и смешивала с дерьмом.

— А она никогда не упоминала о клиенте, который желал, чтобы она разделась полностью?

— Я такое слышу впервые. В смысле — про Голди. Другие девочки особо не возражают, порой их и упрашивать не надо. Но я никогда не думала, что Голди зайдет так далеко.

Декок задумчиво кивнул и одарил ее долгим пытливым взглядом.

— Потому-то ты так отбрыкивалась от нас поначалу. Больше хоть ничего не утаила?

Дина потупилась.

— Г-м… Сами понимаете, тут не до шуток! — В ее голосе смешались сочувствие и раздражение. — Когда в твоем доме случается такое, лучше держать рот на замке. Бедная девочка!

Последняя фраза, похоже, и впрямь выражала искренне сожаление. Впервые за все время разговора «мадам» вела себя по-человечески.

— Но, женщина! — вновь вскинулся Фледдер. — Именем Господа заклинаю, скажи: если ты это чувствуешь, как же ты в такой момент могла что-то жрать?! Не говоря уже о целомцыпленке?! И как тебя только не стошнило?!

Дина печально вздохнула.

— А вы знаете, что люди делают, когда им плохо? — «Мадам» вытерла глаза сальными ладонями. — Может, Голди и болтала лишку, но девочкой она была славной. Поначалу я даже не хотела ее к себе пускать — думала, стыд и позор, если такая девушка пойдет по рукам. — Она выразительно подмигнула. — Но что я могла поделать? Не сними Голди комнату у меня, то нашла бы где-нибудь еще.

— Она хорошо зарабатывала?

Дина медленно, словно задумавшись, покачала головой.

— Нет. Не так, чтобы очень. Говорю вам: она толком не знала, как заниматься этим.Не понимала, что это, черт возьми, работа.

— М-да… В конце концов, эта профессия и впрямь требует определенных навыков, — признал Декок.

* * *

Они вернулись в участок тем же путем — темными переулками вдоль узких каналов. Только сейчас на всех перекрестках стайками собрались женщины, — естественно, товарки Голди. Ее убийство взбудоражило весь район. Казалось, в воздухе витает угроза, и даже деревья шепчутся о таинственном душегубе, который, похитив жизнь очередной «жрицы любви», бесследно растворяется в ночи.

Заметно нервничали и сутенеры, вполголоса обсуждавшие последнюю новость. Однако стоило им заметить Декока и Фледдера, как хриплое бормотание стихало. Все лишь молча провожали детективов взглядом, но обратиться к ним никто не посмел.

— Боятся, — обронил Фледдер.

— Верно, — согласился Декок. — Если так пойдет и дальше, девицы настолько струхнут, что ни одну и пинками на работу не выгонишь. Что ж, их можно понять. Потому-то сутенеры в такой панике. Это сильно ударит по их карману.

— Интересно, что за человеком была эта самая Голди? — задумчиво пробормотал Фледдер. — Вы ее знали? Судя по словам Тетушки Дины, она была весьма своеобразной особой.

— Да, я ее знал, — отозвался Декок и на некоторое время умолк, явно о чем-то размышляя. Наконец он вскинул голову и как ни в чем не бывало продолжил разговор: — По правде сказать, я знал Голди довольно хорошо. Она была дочерью отставного полицейского.

— Что?! — воскликнул пораженный до глубины души Фледдер.

Декок искоса взглянул на молодого коллегу.

— Не стоит так волноваться, — поспешил успокоить он потрясенного юнца. — Такие вещи тоже порой случаются. В Квартал ведет множество самых разных дорожек. В наше время даже модно винить во всех неудачах родителей и кричать, что, мол, те неправильно ихвоспитывали. Но я далеко не уверен в справедливости подобных обвинений. Например, я точно знаю, что родители Голди — достойнейшие люди, они просто обожали дочку. И жила она как у Христа за пазухой.

— Что, барышня была, как говорится, со странностями?

— Нет, — вздохнул Декок. — Просто непослушной, с обостренным чувством протеста.

— Протеста? Против чего?