Убийца избранных: Конрад (СИ)

— Вы бы знали, как бывает скучно беременной и напуганной девушке во дворце. Меня спас старый друг товарища… в общем, библиотекарь помог мне.

— Но вы попросили у Кагана построить храм до того, как забеременели?

— Да. Я бы хотела учиться, но моя семья собрала деньги, чтобы отправить на обучение старшую сестру. Увы, её постигла беда любой ответственной и покладистой девушки, которая осталась без присмотра — вино, ночные встречи и полное равнодушие к учебе. У среднего брата получилось лучше. Ему удалось попасть к портным, и он готовился помочь накопить денег и для меня, но… — Она засмеялась. — Я сидела с покрасневшими от стирки руками, проклинала любвеобилие Кагана и поливала словесным дерьмом его шлюх. Да была так увлечена всем этим, что не заметила гостя в прачечной. И мне было все равно кто это: конюх, служка, поваренок…

— А это оказался Каган?

Девушка посмотрела на служанок и громко сказала.

— Сильнее прижмите уши, — Затем обратилась к Конраду. — в усмерть пьяный Каган. Я даже не смотрела на него, так была зла, а мы разговаривали, и в какой-то миг он засмеялся так, что облокотился на полку со стираным бельем и опрокинул её на пол. Кажется, это был момент, когда рассуждала о матерях и отцах наших солдат.

Конрад улыбнулся, но Катун продолжала.

— И я вскочила, что огреть тряпкой этого, как я думала, идиота и уже замахнулась… или огрела, не суть важно. Но я поняла, что стою напротив Кагана, который барахтается в мокром белье.

Конраду показалось, что рядом скрипнули зубы. Он посмотрел на старшую служанку, и той едва хватало самообладания. У неё вздулась вена на лбу, лицо покраснело, а щеки тряслись, будто она скачет на лошади.

— Не самый величественный образ правителя.

— Какой был. — Катун взяла новую чашку и наполнила чаем. — но что-то пошло не так. Я думала, что меня подвесят за ноги или просто повесят, но… я вот тут, пью чай, бью чашки и… — она добавила тише. — бешу одну злобную стерву, которая постоянно требует от меня величественности. А вы с какой целью у нас задержались? Муж говорил, что вы предлагали свои услуги в качестве лекаря, но не прошли испытание.

— Зато раздел дядю Кагана.

Катун тихо засмеялась.

— Да, мой муж в красках описывал это и мы вместе от души повеселились. Тем не менее, вы еще здесь.

— Я подружился с архитектором, у него появились проблемы, а потому ему пришлось уехать в другие страны, и вот моя цель — закончить храм. Надеюсь, с этим я справляюсь.

— Вас кто-то учил нашему языку? У вас совсем нет акцента, в отличие от других чужаков.

— У меня было несколько учителей, с которым я долго путешествовал.

Катун уперлась локтем в стол и положила голову на ладонь, затем покосилась на служанок и выпрямилась.

— Вам повезло. Это они вам подарили ваши монеты? Я вижу одну из наших старых. Такие редко у кого найдешь.

Конрад потянулся прикрыть монеты, но тут же убрал руку.

— Нет, это мне подарили.

— Друзья?

— Нет, скорее те, с кем меня свела судьба.

— Ой, а хотите, и я вам подарю монетку?

Конрад сглотнул. Сердце замерло, ударилось, снова замерло. Он почувствовал, как его лицо кривится в гримасе.

— Я что-то не так сказала? — забеспокоилась Катун.

— Нет, все хорошо, но, может быть, как-нибудь в другой раз. Не сейчас.

— Тогда хотя бы расскажите об этих людях, где они жили, как вы с ними встретились?

Конрад почувствовал, то ножки стула вдруг стали мягкими, и ему во что бы то ни стало надо стать на ноги.

— Предлагаю, этот рассказ отложить до момента подарка. Думаю, это будет лучшее время.

— Тогда вы явно напрашиваетесь еще на одно чаепитие. А значит, в ближайшее время еще не уедете? Что ж, я согласна, но я приглашала вас рассказать о землях, где вы бывали. Это сегодня можно?

Конрад расслабился. Избежать лжи и правдивого рассказа удалось. Тем более, что он никогда не знал, как отвечать на вопрос о монетах. Это причиняло боль, и уже только поэтому ему не хотелось об этом говорить.

— О каком месте вы бы хотел услышать?