Убийца королевы

Она грациозно встала, как будто отрепетировала, что встанет именно так — как делала и всё остальное. Подошла к кровати и ласково приложила ладонь к моей щеке. Я ощутил всепоглощающее желание приложить ладонь к её щеке, чтобы снова почувствовать связь с желтоволосой девочкой, с которой я спорил, когда мы были детьми. Наклонившись, она прошептала:

— Давай не будем ссориться, брат. Разве ты не хочешь увидеть свой подарок?

Лёгкое шуршание шёлка заставило меня поднять глаза. Сестра вытащила из-за лифа платья карту с прикреплённым к ней шнурком. Карта была чуть больше карт аргосской колоды. Вообще-то раньше я всего однажды видел карту такой величины.

— Позволь догадаться. Ты принесла мне очередную магическую карту отца, чтобы он мог вывалить на меня ещё больше своих указов?

— Лучше, — сказала она, отойдя от меня и оглядывая комнату. — Мне нужна свеча. Вообще-то предпочтительней лампа.

На столике рядом с кроватью стояла масляная лампа. Я зажёг её с помощью нескольких крупинок порошка и протянул сестре. Она пристроила лампу на подлокотнике софы, потом взяла карту за шнурок, так что та повисла перед пламенем. Свободной рукой она щёлкнула карту, заставив её вращаться. Свет лампы начал проходить сквозь карту, отбрасывая тени на стену.

Сестра посмотрела на меня.

— Ты не хотел бы сотворить заклинание?

— Ты же знаешь, я не могу задействовать магию шёлка.

Она пожала плечами и сделала несколько магических жестов правой рукой, после чего произнесла заклинание. Я мог бы повторить каждое её движение, произнести те же самые слоги, но это не дало бы никакого результата.

— Рхеа нафан, — сказала она.

Свет лампы заколебался, как будто пламя затанцевало. Ша-маат вообще не прикасалась к карте, но карта начала парить сама по себе, вращаясь всё быстрей и быстрей. Тени на стене двигались и дёргались, как будто грубый набросок углём рисовали и перерисовывали быстрее, чем можно было уследить взглядом. Я ожидал увидеть лицо, но вместо него появился особняк в стиле джен-теп, больше почти всех обычных домов; такие особняки приличествуют благородной семье. Хотя проекция была нарисована чёрным, мысленно я увидел крышу цвета меди, красно-коричневые ступени и беломраморные стены. Деревья кэт покачивались, их длинные ветви с тонкими, смахивающими на верёвки сучьями мотались на ветру, листья, похожие на наконечники стрел, манили меня, как нежные руки. Я не видел всего этого больше двух лет.

— Дом, — произнёс я. Слово было таким тихим, что я сам едва его расслышал. — Ты сделала магическую карту нашего дома.

Сестра обняла меня сзади.

— С днём рождения, брат.

— Это… Наверное, ушли месяцы, чтобы создать такое. Зачем?

Мне хотелось видеть выражение её лица, но, как я ни старался, я не мог отвести взгляд от проекции.

— Потому что я знаю, как сильно ты по нему скучаешь. Потому что недавно был твой день рождения, и даже после всех глупостей, которые ты натворил, я тебя люблю.

Её руки разжались, я услышал, как она шагнула назад, к столу. Мгновение спустя мелькание теней прекратилось, рисунок исчез со стены.

Я повернулся и увидел, что сестра стоит передо мной, протягивая мне карту. Карта была тёплой на ощупь.

— Теперь ты сможешь увидеть его всякий раз, когда захочешь.

— Ты же знаешь, я не могу творить заклинания, Ша-маат. Для меня это просто карта.

— Тогда всякий раз, когда ты снова захочешь увидеть дом, пошли за мной, дорогой брат, и я приду и сотворю для тебя заклинания.

Ну да, конечно. Ещё один трюк, ещё одна игра, ещё одно орудие, с помощью которого можно меня контролировать. Я начал отворачиваться, но нежность в голосе сестры удержала меня.

— Или просто возвращайся со мной, и тебе никогда больше не понадобятся такие ухищрения.

Я резко повернулся, всматриваясь в неё, чтобы понять, не издеваются ли надо мной, но её лицо было полно искреннего страстного желания.

— Что ты такое говоришь, Шелла?

— Теперь ты должен называть меня Ша-маат, брат.

Она осторожно шагнула ко мне: так можно обращаться с пугливым животным, готовым ринуться прочь.

— И моё имя — не единственное, что изменилось. Тебе больше не надо быть одному, брат. Ты можешь прийти домой.

«Дом».

Слово обрушилось на меня, как клинок убийцы, ударившего раньше, чем ты понял, что кого-то разозлил. Оно вспороло мою кожу и воткнулось между рёбер, чтобы добраться до сердца, прежде чем я успел защититься. Как можно так сильно желать того, что всегда причиняло мне лишь несчастья и боль?

Я снова посмотрел на сестру, её зелёные глаза заглянули в мои. Как легко она умела меня читать, даже когда мы были детьми. Стоило мне что-то почувствовать, подумать или спланировать, как она всё улавливала. Обычно это отвлекало меня от игры, заставляло нервничать и чувствовать себя неловко. Но теперь, увидев по её лицу: она осознала, что я вот-вот подчинюсь её воле, я понял, что тоже вижу её насквозь.

— Он послал тебя сюда, ведь так? — спросил я.

Она не ответила, и я нажал снова:

— Ответь. Тебя послал сюда Ке-хеопс?

Сестра кивнула, с глазами, всё ещё полными надежды.

— Я бы всё равно пришла, поскольку он не запретил. Но — да, отец послал меня к тебе.