Убийца, мой приятель (сборник)

– Это утверждение, – заявлял он, – свободы индивидуальной клетки, противопоставленное закону ассоциации клеток. Это распадение кооперативного товарищества, процесс, представляющий большой интерес.

И вот в один хмурый, ненастный день его «кооперативное товарищество» распалось. Спокойно и без страданий он заснул вечным сном. Оба доктора, лечивших его, чувствовали себя несколько смущёнными, когда им пришлось приступить к составлению свидетельства о смерти.

– Трудно подыскать название его болезни, – сказал один из них.

– Да, весьма, – поддержал его другой.

– Не будь он на редкость уравновешенным человеком, я сказал бы, что он умер от внезапного нервного потрясения, что его, как говорит простонародье, свело в могилу разбитое сердце.

– Не думаю, чтобы бедняга Грей был на такое способен.

– Не важно, давайте напишем: умер от болезни сердца, – заключил старший врач.

На том они и порешили.

1885

Секрет комнаты кузена Джеффри [73] (Случай, описанный в этом рассказе, действительно имел место)

I

– Считайте: Энни и Маргарет Дьюси – два человека. Затем госпожи Лассель – уже пять. Не представляю себе, где мы можем разместить ещё одну молодую леди. Это невозможно, – сказала миссис Пагонель.

Уже в шестой раз мы с Беатрис выслушивали от неё эти слова, и неизменно она заканчивала свою речь жалобным обращением к нам:

– Девочки, что же мне делать?

– Право, не знаю, мама, – ответила Беатрис. – Остаётся только сказать им правду: напишите, что вы очень сожалеете, как обычно пишут в таких случаях.

– Какие-нибудь неприятности? – спросил с порога Хью Пагонель, собравшийся на охоту.

– Ах, дорогой, разве ты не слышал за завтраком? Эти Мортоны… Какие же они надоедливые! Нет, я не сомневаюсь, они очень милые люди… Просто они создают нам неудобства. Я только что получила от них письмо. Они хотят приехать с одной молодой особой – своей племянницей, просят, чтобы та осталась у нас на бал, что будет в новогодний вечер.

– Ничего страшного, мама. Как-нибудь уж потеснимся. Не отказать же ей? Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Пусть она займёт мою комнату. Я найду себе пристанище где угодно.

– Спасибо, мой дорогой мальчик. Ты самый добрый, – отвечала миссис Пагонель, с нежностью оглядывая статную фигуру сына и его добродушное, сияющее улыбкой лицо. – Но твой план вряд ли удачен. Не могу же я предложить незамужней даме комнату в холостяцком углу, с отдельной лестницей и прочими атрибутами. Это невозможно. Да и горничную туда не отправишь, а её к прислуге. Это будет неудобно, нехорошо. Нет-нет. Видно, я и впрямь должна написать им, как предлагает Беатрис. Только это так раздражает твоего отца. Не будет ли это негостеприимно с моей стороны?

– Разве Би и Кэтти не могут две ночи провести вдвоём в одной комнате?

– Кэтти и так будет чувствовать себя у нас весьма неудобно, – возразила миссис Пагонель и улыбнулась мне. – Мы думаем постелить ей в небольшом дубовом кабинете. Но он такой тесный, что и одному-то в нём не повернуться. А Би уступит свою комнату госпожам Дьюси, а сама будет спать в моей уборной. Удивительно, в таком огромном доме, где столько всяких комнат, негде даже разместить гостей на ночлег.

– Что же, я вижу только один выход, мама, – сказал Хью. – Мисс… как там её зовут… ей надо предоставить выбор: либо остаться у себя дома, либо ночевать у нас в комнате кузена Джеффри.

– И в самом деле, мама. Мы почему-то об этом не подумали, – подхватила Беатрис. – Та комната ведь нежилая. Почему бы на время, в виде исключения, не поставить там кровать. Вы же, надеюсь, не верите, что там обитает привидение?

– Не очень. Но это такая мрачная комната, на первом этаже, и никого поблизости даже нет. Вряд ли можно отдавать её гостям.

– Нет, мама, я вовсе не предлагаю предоставить её нашей гостье. Но почему бы мисс Мортон не ночевать в твоей уборной? Она должна примириться с теснотой в нашем доме. Я распоряжусь, чтобы в комнате кузена Джеффри поставили раскладную кровать.

– Дитя моё, я ни за что на свете не стану рисковать твоими нервами. Не дай бог, тебя что-нибудь испугает.

– Уверяю вас, мама, моим нервам ничто не угрожает, – спокойно возразила Беатрис, которой всегда были свойственны рассудительность и серьёзность. – Я не верю в призраков.

– Это вовсе не значит, что ты не должна их бояться, – заметила я. – Лучше бы ты уступила мне эту комнату с привидением. Ты же знаешь, я верю в призраков. Почему бы не предоставить мне возможность увидеть хотя бы одного? Это будет очень забавно.

– Я думаю, мы и так обошлись с вами весьма нелюбезно, Кэтти, – сказала миссис Пагонель. – Мы совсем с вами не церемонимся, точно вы у нас и не гостья.

И со своей милой улыбкой она протянула мне руку – тонкую, необычайно ухоженную, с мягкой ладонью и нервными подрагивающими пальцами, столь похожую, как всегда мне казалось, на её саму, на её характер. Я ещё не утратила детского восхищения и всякий раз с удовольствием прикасалась к блестящим кольцам на её руке.

Взяв её руку, я ответила так: