Через двадцать минут в «Садко» он ел солянку и не спеша допивал «Абсолют» из того самого графинчика, который не допили фиксатый Борис и Николай Уманский.
Рядом, на пятачке перед крохотной сценой, эмигранты отплясывали «Ой, Одесса, жемчужина у моря!».
Он посмотрел на них спокойными трезвыми глазами. Да он и не имел права пьянеть. Завтра его ждала работа.