Убийца с маникюром

– Осенью позапрошлого года был убит некий Симонян Артур Георгиевич, предприниматель, владелец торговых павильонов на строительном рынке. Проблемы у него с конкурентами были, угрожали ему. Но убили его с ограблением. Он машину в гараж поставил, домой шел, но так и не дошел. Я на убийцу вышел. Этот человек уже привлекался за ограбление, поэтому я даже не стал рассматривать версию о заказном убийстве. Я его за убийство с ограблением арестовал. Пришел к нему домой, уложил, упаковал… А дома у него девушка была. Я ее за проститутку принял. Она стала утверждать, что это не так, тогда я подумал, что у нее дома может быть спрятано награбленное. Ну, поехали мы к ней домой, а там взрывчатка, толовые шашки. Она стала рассказывать, что какой-то военный с ней жил, он эти шашки, дескать, ей и принес. Закрыли ее, осудили, считай, на год. А потом она появляется. Ко мне в машину подсела, так, мол, и так, влюбилась я в тебя, майор. Так влюбилась, что и переночевать негде… А я чую, что неспроста все это. Но все-таки пригрел ее у себя на груди… А в это время мы уже закрыли Родичеву за убийство Никольской. Я тогда и не догадался совместить эти два факта, хотя и должен был… Агния от меня ушла, три дня ее где-то черти носили. А потом явилась – не запылилась. Как раз в тот день, когда на Глеба Никольского покушались… А ведь должна была запылиться. Если это она в Глеба стреляла…

– Почему она должна была в него стрелять? – нахмурился Штохин.

– Потому что Родичева в тюрьме находилась, и ее нужно было оттуда вытаскивать… Агния от меня ушла, полгода где-то пропадала. А потом вернулась. Жить не могу, все такое… А мы как раз Родичеву в разработку взяли. И снова я не догадался связать факты… Агния умеет дуру включать, мелет языком, несет всякую чушь, поэтому всерьез ее трудно воспринимать. Начала рассказывать мне, что в тюрьме к лесбийской любви пристрастилась. Ну, пристрастилась и пристрастилась, сейчас весь мир в розовых и голубых тонах, давно уже ничему не удивляешься. Но я подумал, что и Родичева могла к чему-то в тюрьме пристраститься. Вдруг она с каким-нибудь киллером в тюрьме сошлась? Стал наводить справки и выяснил, что в одной камере с ней сидела моя Агния…

– Хочешь сказать, что это Агния завербовала Родичеву?

– Да, как она до этого завербовала Горбатова. Горбатов Симоняна завалил, Агния пришла к нему, возможно, за отчетом, а тут мы с Карповым нагрянули… Мне бы догадаться, что убийство это заказное было, да связать это с найденной взрывчаткой…

– И на «мокруху» бывает проруха.

– Если бы только это… Горбатов не дожил до суда. Руки на себя наложил. Но теперь я уверен, что кто-то помог ему это сделать. И не исключено, что с подачи Костюшиной…

– Не исключено, – в раздумье кивнул Штохин.

– Я так думаю, что это Костюшина подбила Родичеву на убийство Никольской.

– Думаешь, заказ на нее был?

– На кого? На Никольскую? Да нет, скорее всего, Костюшина хотела Родичеву кровью повязать, чтобы потом завербовать ее. И завербовала. А потом еще и в Никольского выстрелила. Или сама это сделала, или кто-то из ее обоймы постарался. Смерть Никольского никто не заказывал, поэтому снайпер промахнулся…

– Снайпер промахнулся, а Родичева все равно из тюрьмы вышла, – вслух подумал подполковник.

– Сначала вышла из тюрьмы, затем вышла замуж за Никольского. Что называется, хорошо устроилась.

– Да, лучше некуда.

– Только должок перед Костюшиной остался.

– И она его отработала… Расстрелять тебя, Артем, надо. А потом наградить. Посмертно. Хорошо ты логический ряд выстроил, убедительно. Но если бы ты раньше обо всем этом догадался, то, возможно, ресторатор Караваев остался бы жив…

– Так его же не Костюшина заказала. Его ей заказали. И она исполнила. Если бы ее не было, заказали кому-нибудь другому…

– Что ж, расстреливать тебя не будем… – скупо улыбнулся Штохин.

Козырев мог предложить другой повод для расстрела. Он уже понимал, почему одна-единственная бутылка виски не только развязала ему язык, но и сподвигла на так называемый грех с Агнией и Дашей. Костюшина подмешала в напиток что-то наркотическое, поэтому он и рассказал ей все, что знал про Киру Родичеву. И про нее саму рассказал. На сказку действительность переложил, не догадываясь, что «добрая фея» сидит рядом… Но этот грех Артем решил утаить. Ведь он фактически разрушил план Штохина, и тот мог бы расстрелять его за это на месте. Моральный расстрел – процесс малоприятный, и лучше под него не попадать.

– И награждать тоже.

– Ты сказал, что Родичева знает про наше к ней внимание.

– Костюшина знает.

– С чего ты это взял? Ну да, она же к тебе пришла после того, как мы Родичеву в разработку взяли… А откуда она узнала?

– Я бы очень хотел об этом с ней поговорить, – развел руками Артем. – Но я боялся ее вспугнуть.

– Это правильно, сначала надо со мной посоветоваться…

– Но я, кажется, все-таки ее спугнул.

Козырев рассказал про Дашу, про то, как пришел к ней домой, навел, что называется, шороху и установил «жучки».