Убийца с маникюром

– Может, скажешь, что происходит? – громким шепотом спросила она.

– Уходить нам отсюда надо.

– Куда?

– На свободу! Ну, давай, быстрей!

Кира непонимающе смотрела на Козырева. Он же мент, какая может быть свобода? Может, это провокация какая-то? Сейчас она уйдет с ним, а ее поймают и предъявят попытку к бегству. Если бежать пыталась, значит, виновата. У ментов своя, ментовская логика, и спорить с ней бесполезно…

– Никуда я не пойду!

– Мне Глеб заплатил, чтобы я тебя отсюда вытащил! Быстрей, давай!..

Глеб уже выписался, но навещал ее каждый день. И в любви ей клялся. Но все-таки сомнительно, что он мог подговорить Козырева.

– Но я под арестом!

– На меня все свалишь, если что! Я тебя похитил, скажешь… Ну, чего ты телишься? Давай быстрей! Времени в обрез!

– Отвернись!

Голова временами кружилась, координация движений не совсем четкая, слабость в теле, но все-таки Кира переоделась довольно быстро.

– Давай, давай! – поторапливал ее Козырев, увлекая за собой к выходу.

Тихо в коридоре. Охранник возле палаты только один, и тот спит, растянувшись на кушетке. И сон его, похоже, искусственный. Видимо, Козырев его усыпил. Может, в кармане у него тряпочка с хлороформом. Как бы он ей наркоз не устроил.

Должен был быть второй надзиратель, но не было никого. И сестры на выходе из отделения не наблюдается. Но ведь она могла появиться. И второй охранник мог нагрянуть. Может, потому Козырев так торопился.

Они без шума выбрались из отделения, по лестнице спустились вниз, через подвал вышли к какому-то запасному выходу. Дверь открыта, путь свободен. Ночь теплая, благоухающая, вокруг свобода. Может, потому и закружилась голова у Киры. Так закружилась, что она не смогла устоять на ногах. Но майор не позволил ей упасть. Он подхватил ее на руки, забросил к себе на плечо и потащил к своей машине с такой легкостью, будто она была пушинкой. Мощный он мужик, приятно иметь с таким дело.

Козырев посадил ее в свою машину, незаметно снял с пояса наручники. Агния и опомниться не успела, как оказалась прикованной к ручке над дверцей.

– Зачем?

– На всякий случай…

Сторож на контрольно-пропускном пункте поднял шлагбаум, но только машина выехала за ворота, как он бросился за ней, размахивая руками. Видимо, кто-то позвонил ему, сообщил о побеге. Козырев стремительно набрал скорость, даже на красный свет проскочил. Хорошо, по пересекающейся дороге никто в это время не ехал.

– Слушай, а почему на мне чужая одежда? – спросила Кира.

– Извини, другой не было…

– Глеб не мог дать тебе мою одежду?

Козырев промолчал, усиливая тем самым ее догадку.

– Ты что, обманул меня?

– Ну, ты же не хотела со мной ехать…

– Куда ехать?

– Проблемы у меня. И ты должна помочь мне их решить.

– Я ничего тебе не должна!

– Мне нужна Агния.

– Агния?! А разве она не арестована?

– Ну, я пытался ее арестовать, но она сбежала. Ударила меня по глазам и сбежала. Еще и ствол мой прихватила… Если бы только это…

– А что еще?

– Теперь мое начальство думает, что Агния моя сообщница. Или я ее сообщник. Меня обвинили в том, что я помогал ей убивать людей. Меня обвиняют в том, что я помог ей сбежать. Меня обвинили в том, что я отдал ей свое оружие…

– И что теперь?

– А то, что я теперь такой же беглец, как и ты. Меня преследуют свои же, я вне закона…

– А зачем ты меня похитил?

– Я тебя не похитил. Я тебя освободил.

– Ничего себе освободил! – возмущенно тряхнула прикованной рукой Кира.

– Это временно.

– Временно, когда беременна.

– Ничего, родишь когда-нибудь.

– А повежливей нельзя?

– Извини.

– Может, и за арест мой извинишься?

– За какой арест?

– А кто меня за убийство Никольской закрыл?

– Так ты ее и убила, почему я должен извиняться?

– Не убивала я ее.

– Убивала…

– И Агния может это подтвердить?

Кира вдруг все поняла. Менты нарочно разыграли этот спектакль, чтобы спровоцировать ее на признание. Не мытьем хотят взять, так катаньем. Вернее, катанием. По ночной Москве.

– При чем здесь Агния? Ты сама во всем призналась.

– В чем призналась?

– В убийстве Никольской и Караваева.

– Ни в чем я не признавалась! – выпалила Кира.

– Как не признавалась? – удивился Козырев.

Не смогли менты расколоть ее через Глеба, тогда в ход пошла более тяжелая артиллерия. И подполковник Штохин атаковал ее по всем фронтам, затем следователь насел, и так ловко они вили кольца вокруг нее, что чуть не задушили. Был момент, когда Кира уже готова была во всем признаться, и все-таки до этого дело не дошло. Устояла она перед искушением. И, как оказалось, не зря. Не смогли менты арестовать Агнию, значит, не могло у них быть ее показаний. Значит, блефовали менты…

– А так и не признавалась. Признавать было нечего. Ни в чем я не виновата! Сколько раз говорить можно!

– А мне сказали, что ты раскололась… – озадаченно поскреб затылок Козырев.

– А мне сказали, что Агния арестована. Только мне что до этого? Я с ней никаких дел не имела…

– Ну да, не имела…

– Мне даже протоколы ее допросов показывали, – усмехнулась Кира, удивляясь изощренности ментов. – Как будто я ее почерк знаю…

– А ты не знаешь? Ну да, она же с тобой машинописью общалась…

– Машинописью?

– Ну, сообщения на «клаве» набирала…