Убийца с нежными глазами

Дом Даггеттов, аккуратное белое строение с маленьким деревянным крыльцом, находился у подножья Капилльского холма, в западной части города. Улочка, на которой он располагался, состояла всего из трех домов. Черное асфальтовое полотно неожиданно обрывалось перед покрытой гравием площадкой, служившей автостоянкой, прямо напротив обиталища Даггеттов. На склоне холма, который начинался прямо за домом, виднелись редкие деревья и чахлый кустарник. Создавалось впечатление, что там никогда не бывает солнца. Натянутая в несколько рядов провисшая проволока отделяла один участок от другого. Кусты перед домом были посажены через равные промежутки, но не сумели прижиться и теперь наводили тоску голыми черными ветками. В углу участка стояла конура, возле которой на цепи сидел пес, похожий на бездомную собаку, привязанную к дереву до приезда собачников, а не на животное, имеющее хозяина.

Поднявшись на крыльцо по крутым деревянным ступенькам, я постучала. Дверь открыл сам Юджин Никерсон. Он выглядел именно так, как я его представляла: чуть старше шестидесяти, среднего роста, с седыми волосами, сросшимися густыми бровями. У него были маленькие бесцветные глазки с почти что белыми ресницами. Несмотря на узкие плечи, он обладал довольно дородной фигурой. На Юджине была фланелевая рубашка, подтяжки, в левой руке он держал Библию, заложив указательный палец на нужной странице.

«Ну и ну!» — произнесла я про себя.

— Будьте любезны, напомните мне свое имя, — попросил он, жестом приглашая войти. — Память уже не та, что прежде.

— Кинзи Миллхоун, — представилась я, протянув руку. — Надеюсь, мистер Никерсон, не отрываю вас от важных дел?

— Нет-нет, что вы. Мы собирались устроить чтение Библии. У нас такая традиция — каждую среду собираться вместе. Однако наш пастор простудился, и встречу пришлось отложить. Разрешите вам представить мою сестру — жену Джона. Эсси Даггетт, — кивнул он в сторону сидящей на диване женщины. — Можете называть меня Юджин.

Я улыбнулась ему в знак согласия, после чего сконцентрировала свое внимание на миссис Даггетт.

— Здравствуйте! Как поживаете? Спасибо, что согласились встретиться со мной.

Я приблизилась к ней, протянув руку. Единственное, что она позволила мне, — задержать в руке на долю секунды несколько своих пальцев. Впечатление было такое, что я обменялась рукопожатием с резиновой перчаткой. У Эсси было широкое бледное лицо, начинающие седеть волосы. Прическа совершенно ей не шла. Она носила очки с толстыми стеклами в массивной пластмассовой оправе. На носу справа у нее красовался жировик размером с кукурузное зерно. Нижняя челюсть с заметно торчащими клыками выдавалась вперед, что придавало ей воинственный вид. От нее исходил тяжелый запах ландышей.

Юджин предложил мне сесть, дав возможность выбрать место на диване рядом с Эсси или кресло, на деревянной резной спинке которого торчала сломанная планка. Я сделала выбор в пользу этого кресла, аккуратно опустилась на него, чтобы, не дай Бог, не сломать что-нибудь еще. Юджин разместился в плетеном кресле-качалке, которое поскрипывало под его тяжестью. Он заложил узкой фиолетовой лентой страницу Библии, на которой они остановились, и положил книгу на стол рядом с собой. Эсси сидела молча, неподвижно уставившись себе под ноги.

— Хотите воды? Мы не держим напитков, содержавших кофеин, но я с удовольствием предложил бы вам 7-Ир.

— Спасибо, не хочу.

Я вообще занервничала. Находиться рядом с набожными христианами, все равно что проводить вечер в компании Ротшильдов и крезов. И там, и здесь действуют особые правила и нормы поведения, странный этикет. И меня всегда охватывает страх нарушить этот установившийся ход вещей. Я попыталась подумать о чем-нибудь добром, возвышенном, чтобы, упаси Господь, с моего языка не сорвалось ненароком нехорошее слово из четырех букв. Непостижимо, что общего было у этих двух Даггеттов?

— Я рассказал Эсси о той путанице по поводу местонахождения Джона. Мы пребывали в полной уверенности, что он по-прежнему в заключении, но тут появились вы с противоположной информацией.

— Я озадачена не менее вашего, — сказала я, размышляя, сколько информации мне удастся из них выудить с помощью общих фраз. Даже будучи изрядно выведенной из себя этим Даггеттом, я старалась не допускать опрометчивых шагов. Речь шла не только о том, чтобы не сболтнуть, что Даггетта выпустили под честное слово, но и о Ловелле. Мне совсем не улыбалась перспектива стать тем человеком, от которого прежняя жена Даггетта узнала бы о существовании другой, более молодой супруги.

— У вас случайно нет его фотографии? Не исключено, что мужчина, с которым я разговаривала, лишь только выдавал себя за вашего шурина и не имел к вам никакого отношения.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением ответил Юджин. — Судя по вашему рассказу, это был именно он.

Эсси протянула руку к полке и сняла с нее цветную студийную фотографию в отдававшей безвкусицей серебряной рамке.