Убийца шаманов

Акела пробежал рысью анфиладу хозяйственных комнат. Помнится, здесь располагались кухни, кладовые, прачечные священнослужителей. И откуда я знаю такие подробности, диву даюсь. После пробуждения в логове ведьмы по-другому стал воспринимать окружающее. Все мне знакомо в храме, будто когда-то очень давно я ходил по здешним помещениям. И ведьму словно вечность знаю. Между мной и воспоминаниями о ней натянута пленка. Тянусь – и не дотягиваюсь. Обрывки знаний о ней всплывают в памяти и тут же пропадают. Точно лучом фонарика вожу, и свет выхватывает из тьмы предметы в комнате. Веду дальше – вещь покрывает темнота, и видно уже другое. Чушь какая-то.

Свернувший за угол Акела вышел на финишную прямую. Впереди разрасталось светлое пятно. Ура, свет в конце тоннеля. По мере приближения к выходу начинаю различать детали. Снаружи выпал первый снег, слепящий белизной, на нем темнеют кустарник и силуэты троллей. Мои орлы? Вроде нет. С чего синькам лежать в снегу?

Свежий морозный воздух наполнил легкие, выдавив остатки затхлой вони подземелья и тошнотворного амбре ведьминого логова. Наконец-то мы выбрались, и волк присел на задние лапы, притормозив. У входа в подземный храм застыли в нелепых позах на пропитанном алым снегу двое синекожих в изорванных меховых накидках, какие носит элита племен – великие охотники, шаманы и вожди. В руке одного зажат шаманский костяной жезл с навершием в виде медвежьего черепа. Шаман, нет, ученик шамана. Отметины Говорящего с Духами на лбу не хватает. Физиономия растатуирована наподобие медвежьей морды. Из племени Мертвого Медведя парень. Горло ему вырвал крупный зверь, скорее всего, волк. Взглянув мельком на окровавленную мордаху Акелы, догадываюсь, какой именно.

Второй клиент лесного похоронного бюро также ученик шамана, на выпуклом лбу татуировка-ниточка из малюсеньких крестиков. Присмотревшись, понимаю – перекрещенные копья. Из Черного Копья пожаловал. Его, в отличие от собрата по несчастью, чем-то проткнули. Усердно проткнули, качественно, изрешетив нижнюю часть тела, вдобавок задушили. На горле отпечатки рук виднеются.

И что вас привлекло на чужую территорию, дорогие коллеги? Уж точно не праздное любопытство объединило представителей разных племен, любящих на досуге потыкать друг в друга колюще-режущими предметами.

– Кан-Джай, – раздалось из-за колючего куста, маскирующего вход в подземный храм.

Твою дивизию! За колючкой сидел, привалившись спиной к замшелому валуну, Бал-Ар. Из раны в боку текла кровь, плечи и грудь ободраны в клочья. Собравшись с силами, я раздвинул ветки и, прихрамывая, подошел к троллю. В сумке целебное зелье завалялось, помогу.

– Убери ладонь от раны и сиди смирно, – откупориваю глиняный сосуд и выливаю содержимое на внушительную дыру в боку.

Жидкость дезинфицирует, останавливает кровь и ускоряет регенерацию клеток. Сюда бы целителя – зелье же не панацея, полностью не вылечит. Рану зашивать надо, не то кровотечение возобновится.

– Не трать попусту зелий, они тебе скоро понадобятся, – тихо прохрипел, захлебываясь кровью, ученик Трон-Ка.

– Помолчи. Поправишься – и поговорим.

Тролль махнул рукой и вымученно улыбнулся.

– На меня наложили проклятие, его тебе не снять. На ритуальном ноже было. Ко мне слетаются духи мертвых, Кан-Джай! Они ждут моей смерти, чтобы попировать. – Прерывисто дыша, он выплюнул скопившуюся во рту кровь. – И рана плохая, зельем не вылечишь. Сам видишь.

Вижу. Без целителя лекарства бесполезны: печень порезали. И что, ничего не делать? Варк-Дан, где тебя слякотники носят? Лаклак, слышишь? Тишина, блин.

– Это они тебя? – Я кивнул на распростертых учеников из разных племен.

– Они щенки, бегущие с магеном. – Бал-Ар закашлялся. – Я убил одного, твой волк второго. Третий сбежал. Акела обманул его. Есть зверь, сражающийся бок о бок с троллем, – значит, поблизости и зверомастер. А повелевает волками у нас лишь Гин-Джин. Они пришли с могущественным шаманом из Черного Копья, Лар-Джуром. Он опасен, будь осторожен с ним, Кан-Джай.

Синекожий выгнулся дугой, сползая на землю, вены на лбу и шее вздулись от напряжения.

– Огненное Жало предало, – после приступа процедил тролль. – Оно напало на нас у холма, убило Шор-Таза, увело дочь Гин-Джина. Наши для них – угул-джас… Я послал тень с вестью учителю. Он расскажет Ран-Джакалу. Жало и Лар-Джур объединились. – Бал-Ар застонал сквозь зубы и схватил меня за руку. – Я умираю. Кан-Джай, не дай им пожрать мой дух, прошу тебя…

Проклятие на ритуальном ноже, еще и лезвие небось заговоренное и ядом смазанное. Плохо дело. Колдун, нанесший удар, одновременно принес жертву. Она засчитается со смертью раненого. Некоторые шаманы так совершают жертвоприношение покровителям – идут в бой, разят направо и налево священным оружием, и те, кого коснулся заколдованный клинок, автоматически проклинаются. На них ставится астральное клеймо, привлекающее лоа. Жертва погибает, и ее дух сразу же поедают приглашенные на трапезу. Предки не дождутся потомка в Серых Пределах.