Убийца сидит напротив: как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

Розмари была на судебном заседании, на котором Макгоуэн признал се­бя виновным. Она чувствовала, что должна присутствовать на нем ради Джоан. Присутствовала и Женевьева Макгоуэн. «Когда я заходила в зал су­да, она смерила меня самым ледяным взглядом из тех, что я встречала за всю мою жизнь. Я увидела ее впервые».

Розмари не возражала против судебного разбирательства дела Мак­гоуэна, в ходе которого была бы установлена истина и ничто не осталось бы в тайне, включая детали гибели Джоан. Но, как это часто бывает, до нее стали доходить и иного рода детали. В частности, ей было чудовищно узнать от подруги содержание разговора Женевьевы с ее приходской знакомой. Мать Макгоуэна сказала, что ненавидит Розмари, потому что, если бы не она, Джо не убил бы Джоан и не сел бы в тюрьму.

Еще ее преследовали проблемы со здоровьем. Первый звоночек про­звучал, как она припоминает, в девятнадцатилетнем возрасте в Нью-Йорке. Однажды Розмари бежала к автобусной остановке и вдруг почувствовала, что нога напряглась и не держит ее. Она не поняла, что это было, но вскоре забыла об этом случае.

Несколько лет спустя, будучи беременной Мэри, Розмари ощущала ис­ключительное переутомление и поняла, что это не обычная усталость от бе­ременности. Она постаралась выработать собственные приемы и защитные механизмы для борьбы со своим непонятным недугом: «Пришлось реши­тельно и сосредоточенно заниматься укреплением собственного организма».

После рождения Джоан утомление стало еще более выраженным, и до достижения ребенком полуторамесячного возраста Розмари была вынужде­на нанимать помощницу по хозяйству. Неясные и изменчивые симптомы про­должались. Казалось, что они затрагивают то одну, то другую часть тела. «С течением дня симптомы нарастали, а хуже всего становилось вечером. Я до­гадывалась, что чем-то болею». В целом же она ощущала ужасную уста­лость и понимала, что каждый день располагает лишь ограниченным запа­сом сил, полное использование которого грозит неприятными последствия­ми.

Розмари пошла по врачам, но те не обнаружили ничего определенного.

То ей говорили, что это физические проявления послеродовой депрессии, то ей говорили, что это вирусное заболевание, которое пройдет. Но ничего не проходило, и «если я недостаточно отдыхала, то регулярно подхватывала инфекции».

Правильный диагноз Розмари поставили лишь спустя год после смерти Джоан. Она легла в нью-йоркскую больницу Маунт-Синай и прошла расши­ренное обследование. В итоге неврологи пришли к заключению, что женщи­на страдает тяжелой миастенией - нервно-мышечным заболеванием, кото­рое вызывается нарушением соединений между нервами и мускулами. Это аутоиммунное расстройство, которое может быть связано с поражением зоб­ной железы и практически не имеет наследственного характера. Оно было и остается неизлечимым, и врачебная помощь нацелена на частичное снятие симптомов, которые, помимо сильного утомления и слабости, могут вклю­чать опущение века, двоение в глазах, косноязычие, затрудненное жевание и глотание и даже нарушение дыхания.

«Они сказали, что все случаи тяжелой миастении разнятся между собой. Если я контролирую себя и остаюсь собранной, мне немного лучше, - гово­рит Розмари. - Но я все равно рискую, и это радует меня больше всего в жизни. На самом деле эта болезнь обостряет чувства, и поэтому я настолько ценю светлые моменты».

Два таких ярких момента произошли в 1980-м и 1982-м годах, когда ро­дились Майкл и Джон. Фрэнки и Мэри были уже подростками, так что для них они стали как будто вторым поколением их детей.

Но радость оказалась не вечной. Фрэнк потерял работу, и в семье начались нелады. «Хоть он и нашел себе другую высокооплачиваемую работу, но срывался на нас все чаще и чаще. А когда Джону было восемь, я замети­ла всякие неприличные прикасания и тому подобное», - говорит Розмари. В выпавших на ее долю испытаниях женщине помогала держаться набожность: «Я верующая, и моим психиатром всегда был Господь. После того, что слу­чилось с Джоан, я просила Его помочь мне жить без озлобленности, ради за­щиты добродетели и недопущения несправедливости».

В начале 90-х годов прошлого века, когда Майклу было одиннадцать, а Джону девять, Фрэнк переехал жить в подвальный этаж дома. Розмари пони­мала, что это лишь очередной шаг в известном направлении. «В 1993 году я собралась подавать на развод, хотела сделать это 7 сентября, в день рож­дения Джоан», - вспоминает она.

А потом в доме раздался телефонный звонок, вновь перевернувший ее жизнь. 26 июля им позвонил заместитель начальника следствия Бергенской окружной прокуратуры Эд Деннинг, который сообщил, что Джозеф Макгоуэн подал ходатайство об условно-досрочном освобождении. Это стало шоком для Розмари, которая не знала, что за хорошее поведение и труд убийце мо­гут скостить шесть лет. В 1987 году, когда у него впервые появилось право подать на УДО, Макгоуэну отказали. Но на этот раз его шансы выглядели лучше, поскольку он уже отсидел больше своего минимального срока.