Убийца сидит напротив: как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

В случае Билла речь действительно шла о своего рода «творчестве», потому что он создавал нечто матери­альное: женские наряды из настоящей кожи. Я сказал Теду и Джонатану что, с моей точки зрения, это указывает на мать Билла как на источник его психопатологии, подобно тому, как было в случае Эда Гина. Овладевая кожей жен­щины, он мысленно воссоздавал в себе самом власть, которую имела над ним его мать. Билл должен был исхо­дить из того, что жизнь к нему несправедлива, а раз так, то можно делать с другими что угодно.

Хотя Макгоуэн и не рассуждал буквально также, его ярость была не менее реальной.

Совершив прорыв в теме матери Макгоуэна, Консовой сказал:

- А теперь вернемся к рассказу об убийстве. Давайте скажем честно: умереть было суждено любому, кто ока­зался бы у той двери.

- Это так, - ответил Макгоуэн.

- Вообще неважно, кто?

- Вообще нет, если только не вооруженный полицейский.

- Ну, с вашей стороны это разумное соображение. Так вы точно уверены?

-Нуда.

- И все же, вот перед вами эта маленькая девочка, которую вы решили убить. Но ее же нужно затащить внутрь дома. Она живет в вашем же квартале, вы же не будете гоняться за ней по участку, верно? И что вам делать?

И он снова смерил Эндрю ледяным взглядом и сказал:

- Похоже, вы забываете, что я учитель и умею руководить детьми, особенно такого возраста. Просто голосом.

- Покажите, как.

- Джоан, тебе нужно зайти в дом.

Или что-то в этом духе, таким учительским тоном. А что такое учительский тон, знает любой, кто учился в шко­ле. И она зашла.

- И через какое время после этого она была мертва? - спросил Консовой.

- Все было очень быстро.

- То есть к тому момент/ вы уже все решили?

-Да.

-А что это за ерунда про мелкие деньги? О них ведь и речи не было.

- Да нет, конечно, - сказал Макгоуэн.

- Все остальное лишь детали?

-Да.

Эндрю продолжал рассказывать о встрече: «История, которую убийца рассказывал на протяжении четверти века до тех пор, пока с ним не побеседовал ты, развалилась на куски. Равно как и все остальное, о чем преступник говорил, и это сильно облегчило нам нашу работ/». «Ладно, а как быть с изнасилованием?» - спросил я. «Макгоуэн сказал, что изнасилование произошло чисто случайно, только потому, что это была семилетняя девочка. Насило­вать мужчину в аналогичной ситуации осужденный не стал бы, дело было не в этом. Изнасилование было не более чем еще одним проявлением его ярости. Девочка умерла ровно в тот момент, когда он открыл ей дверь. Макгоуэн был в такой ярости, будто на него обрушился весь его мир, все, что с ним происходило всю его жизнь. Действи­тельно, многие ли мужчины в его возрасте не женятся из-за своей матери? Он же был уже не мальчик. Что-то выве­ло его из себя. Думаю, что дело было и в путешествии, в которое его не взяли. Макгоуэн был совершенно один. Вел себя странно. Путешествие лишний раз указало ему на то, что он неудачник и, возможно, трус, поскольку не может противостоять своей чертовой мамаше, прости господи.

И тогда мы просто перешли к более прозаическим деталям его преступления. Для протокола мне требовалось прояснить все детали, например, как убийца прятал труп. Судя по тому, как он избавлялся от тела, Макгоуэн явно рассчитывал остаться безнаказанным. А что касается всего остального, вроде признания, то полицейские отчеты говорили сами за себя».

Сойди Макгоуэну с рук убийство Джоан, дошел бы он до убийства своей матери, как Эд Кемпер? Вероятно, нет. Мать и ее отношение к нему не были для Макгоуэна источником настолько же всепоглощающего эмоционального вымещения, каку Кемпера, и он, очевидно, испытывал к ней гораздо более противоречивые чувства. Но его реак­ция на направляющие вопросы, которые задавал Консовой, свидетельствует о том, что обида и злость на нее нику­да не исчезли.

Осужденного заслушивали большую часть дня, после чего члены комиссии собрались для обмена мнениями.

6 ноября 1998 года комиссия штата Нью-Джерси по вопросам условно-досрочного освобождения вынесла офи­циальное решение об отказе в удовлетворении ходатайства Джозефа Макгоуэна.

В поясняющей части решения было приведено несколько факторов. Во-первых, жестокость преступления как такового. Во-вторых, комиссия сочла «крайне обескураживающим» отсутствие у Макгоуэна глубокого понимания причин, заставивших его совершить убийство. По мнению комиссии, осужденный не достиг серьезного прогресса в осознании проблем, повлекших за собой преступление. Это в основном объяснялось его недостаточной открыто­стью и честностью в общении с психиатрами, психологами, психотерапевтами и представителями власти на протя­жении всех долгих лет его тюремного заключения. Комиссия особо отметила, что из множества часов психотера­певтических сеансов Макгоуэна всего четыре были посвящены его злости на мать. А она, как указала комиссия, была одним из «первичных мотивирующих факторов совершения убийства».