Убийца среди нас (СИ)

В обществе тем временем надвигались грандиозные перемены, и Сушков это вовремя усек. Полагая, что от партии коммунистов ничего теперь не возьмешь, "страдалец" ударился в "новое мьшление". Поболтавшись на митингах и собраниях, Сушков показал себя умелым "говоруном-перестройщиком", за что был кем надо замечен и при новой власти назначен начальником отдела областной администрации по руководству правоохранительными органами. Новая должность устраивала как нельзя лучше. Еще бы! Это же лафа, манна небесная! Кругом массовые сокращения, люди лишались куска хлеба, а штаты правоохранительных органов разбухали, росла и зарплата сотрудников. Никаких тебе проблем с комплектованием. Это раньше на службу силком тащили, сейчас сами в очередь стоят. Прорваться в органы непросто, тут без "мохнатой руки" не обойдешься. Сушков в это сразу врубился и с огромным рвением принялся помогать "комплектовать кадры". Столько к его "лохматой руке" обращалось просителей, чтобы попасть в органы, одному Сушкову известно. Помогал, звонил генералам и их замам, начальникам служб и в кадры, чтобы лично приняли его кандидатов. Принимали -- а как откажешь столь важному "куратору"? Сегодня откажешь, а завтра он тебя с отчетом куда надо вытащит, да разнос, скажем, у губернатора, устроит. А тот чикаться не любит, рубит с плеча.

Все, буквально все, поменялось на волне "перестройки", в том числе и жизненные принципы. Плохие кадры стали хорошими, хорошие -- плохими. А кому какое дело? Важно, что осуществлялся принцип Сушкова: жизнь есть борьба за получение наибольшей для себя выгоды. А она была, это самая выгода, да еще какая! Каждый протолкнутый им в органы стремился отблагодарить повесомей. Сушков не скромничал, вовсю старался не упустить так долго ожидаемого "своего часа", одновременно считая, что делает исключительной важности государственное дело, и достоин за это всяческого поощрения.

Он и раньше не чурался всевозможных увеселительных кампаний, а теперь стал просто нарасхват. Поглядев на него, никогда не подумаешь, что он отлично поет, может исполнить этакий душевно-замысловатый мотивчик на гитаре, перекинуться в преферанс, вовремя рассказать анекдот, да так, что все обхохочутся, а он, как младенец, лишь невинно улыбнется. Обо всем этом я слышал-переслышал, рассказать о Сушкове можно много, но тут мои мысли прервались появлением высокого начальства.

В кабинет вошли Сушков, Грузнов и Епифанцев. Сушков со строгим взглядом шел впереди, а сзади, будто почетный экскорт Грузнов с Епифанцевым. При их появлении все дружно встали и сели лишь после того, как вошедшие степенно расселись в креслах за небольшим коричневым столом.

Потом Сушков поднялся, неспешно расстегнул пуговицы на светло-сером костюме, пухлой ладонью пригладил голову, внимательно оглядел каждого из нас. Не знаю, как для других, но мне почему-то не понравился взгляд его выпукло-холодных глаз. Он был каким-то презрительно надменным.

Казалось, будто мы для него так себе -- букашки. Глуховато, как о чем-то прискорбно-важном и безотлагательном, Сушков стал излагать цель совещания.

"Ну и ну, -- думал я. -- Столько свершается убийств в области, но подобной экстренности еще не бывало. Убили какого-то малоизвестного коммерсанта, а наверху завозились, будто произошло сверхневероятное ЧП. Губернатор нравоучал генерала, последний инструктировал подчиненных, а теперь вот собрали с места происшествия всю следственно-оперативную группу в прокуратуру. Надо послушать, что полезного скажет "господин Сушков"...

-- Полагаю, что члены следственной группы сами понимают причину данного совещания, -- изрек он. -- Это в какой-то степени облегчает суть моего выступления. Но!.. -- тут Сушков сделал небольшую паузу, чтобы прозвучало убедительнее. Видимо, полагал, что уж если он так озабочен происшедшим, то нам и подавно следует еще глубже проникнуться этой озабоченностью.

-- Убит коммерсант, --говорил он между тем с трагической нотой в голосе, --убит руководитель фирмы "Надежда"... -- Для весомости при этом прижал руки к груди и посмотрел в угол кабинета, будто там висела икона, и он просил Господа Бога впредь не допускать подобных злодеяний. -- Как свершилось подлое и наглое убийство уважаемого в городе человека говорить не стану, вам это лучше меня известно...

"Это уж верно", -- подумал я, а Сушков стал монотонно вещать о том, что Рюмин и ему подобные -- наш завтрашний день, а кому-то это как кость в горле. Вот почему областная администрация данному убийству придает особое значение. Подчеркнул, что Рюмин был другом сына губернатора Скоркина. "Нет, они были не просто друзьями, -- уточнил Сушков. -- Это больше, глубже, ближе родства". Как бы между прочим оратор напомнил, что губернатор, безусловно, будет проявлять к ходу расследования повышенный интерес и, следовательно, задача правоохранительных органов в целом и следственной бригады в частности -- не ударить в грязь лицом. Поглядев поочередно на Грузнова и Епифанцева, Сушков подытожил, что теперь было бы полезно обменяться мнениями.