Убийца среди нас (СИ)

-- Запомни, с нами будут считаться, если каждый и все мы вместе проявим себя. Это значит, надо примечать все: где что делается, кто какие гребет денежки, и сразу -- такса: пусть делятся. Не хотят -- заставить! -- Пахан блеснул глазами.

"Ястреб и есть, -- подумал Колян. -- Такой заклюет".

А Ястреб словно вошел в раж:

-- Где надо, людей своих поставим, -- говорил он, -- во власть прорвемся. Вот тогда мы станем официальной властью и все нам станут подчиняться... -- Говорил много и явно гордился тем, как у него все складно получалось.

Мячиком подкатила к пахану Лидушка, а сама глаз с дубленки не сводит. Взяв бутылку водки, налила высокому гостю, но тот громко, чтоб слышали, внес ясность:

-- Не пью.

Колян показал сожительнице глазами на кухню, а заодно передал дубленку -- хватит, покрасовался.

-- А почему вы меня и себя не уважаете? -- неожиданно строго, хотя тихо спросил пахан. Цепким взглядом оглядел подвыпивших братанов.

-- Да нет... откуда... почему... -- обиженно загудели все.

-- Только что один клиент мне в нос ткнул, что вы тут орете на всю округу. Говорит, как с такой шарагой дело иметь? Объяснитесь.

Рохля что-то пытался пояснить, но пахана не убедил.

-- Заткнись, -- прервал тот его. Колян вытянулся в струнку: чуял, что и ему достанется.

-- Недотепы! К нам, не в милицию люди идут! Просят прикрыть, защитить, а мы как идиоты -- отпугиваем, горлопаним! Да кто вы после этого есть? Нажрались водки и орете! Чтобы люди знали, что бандиты собрались?! Почему я не пью и не ору, как вы? Почему? Да потому, что думаю за вас. Пропадете же без меня! -- повернуся к Коляну: -- И ты тоже хорош! Развел тут... Может, помочь? Или убрать со старших?

-- Не надо, я сам. Не подведу.

-- Нам с ним, Виктор, хорошо, -- заступился за Коляна Федор. -- Молодой, вникает, строгость проявляет. Это мы малость маху дали. Исправимся.

Пахан долго и насмешливо рассматривал Федора. Когда-то вместе начинали коготки показывать. Федор жаден, не любил с другими делиться, все под себя греб...

-- Не сомневаюсь, что тебе хорошо. Только вот в "общак" меньше всех от Кошкиных денег поступает. Почему? Может, забыл, как надо собирать? Да нет, помните, но не хотите, своим промыслом занялись. А не мешало бы лишний раз вспомнить тех, кто на нарах валяется и нюхает там вонючий воздух. Что скажешь, Федор?

-- Ну зачем такие выводы? Не лучше ли выпить, чтобы лучше понимать друг друга? Разреши, Виктор Игнатьич!

-- Мне кофе, -- обернулся пахан к Коляну. Тот бегом к Лидушке. А Кондратьев долбил: -- Время для нас самое благодатное. Столько можно урвать! И что же? Не шевелимся, а бабки как вода в песок мимо утекают. Надо все через своих знать! Набросил кто-то лишку на мороженое или еще что -- делись с нами, отстегивай. В другой раз подумают, как грабить трудящихся. Но только не мокруха. Нас тогда сразу придавят как тараканов. До меня дошли слухи, что двух торгашей кокнули. На стадионе торговали, и их замочили. Не думаю, что чужаки орудовали, -- сказал, не спуская глаз с Федора. -- Это свои, точно свои. Обострять пока не стану, но если узнаю, кто -- берегись. Не наш стиль -- мочить, не советую. Мы должны работать цивильно...

Колян принес кофе. Кондратьев, отодвинув тарелку, поставил чашку на стол и сел сам. И все сели.

-- Пейте, -- позволил он. Выпили и еще налили. Федор косил глаза на бывшего другана: "Ишь, какой ты, Витек, правильный! -- злился он. -- Так болеешь за "общак", прямо ночи не спишь. Брехня все это! "Общаком" прикрываешься, а свой карман завсегда ближе. Слышал, как недавно накрыл одного коммерсанта на крупную сумму. Вроде на "общак", а денежки между собой поделили..."

Федор Кошкин хотел с Кондратьевым один на один объясниться, но тот, попивая кофе маленькими глоточками, отвернулся, давая понять, что слушать его не намерен.

...Как только пахан уехал, братаны не в настроении стали расходиться. Старшие Кошкины недовольны больше всех -- Кондратьев испортил всю "малину". Федор подошел к Коляну:

-- А ведь я говорил тебе унять горлопанов? "Нет, пусть наорутся, выпустят пар!" Вот и выпустили.

-- Да, хреново получилось, -- согласился Колян. Он переживал и боялся, что пахан скинет его со старших.

-- Послушался бы меня, а то все сам, сам! Подарки отдал?

-- Не успел. Завтра отдам.

-- Ты верни сережки, подберу что-нибудь другое. А вообще-то можно и цепочками обойтись. Слышал, как насчет "общака" мозги засирал? Прямо без Кошкиных завал. Ну и крутанул! Придется поправляться. С паханом нельзя в ссоре жить. Давай сережки-то.

Колян спорить не стал и вернул серьги. Откуда ему было знать, что серьги с последнего "улова" Федора и тот боится из-за них погореть.

XLVIII