Убийца среди нас (СИ)

Только об этом подумал, как внутри шевельнулось непонятное беспокойство. Такое с ним уже было. С чего бы это? Все идет нормально, место неплохое, соседи хорошие, сестра, как всегда, осторожна: все у нее на булавках и резинках, много шапок не выставляет. Но ведь по рынку шастает столько всякого дерьма, кому хоть чем-то поживиться, чего-то урвать. Да, надо спешить, но ведь когда торопишься, то все не так и все мешает. Сколько же люда понаехало -- никакого просвета! Но вот и свой, знакомый, ряд.

Странно...

Почему у Нины глаза, как помидоры, красные и набухли от слез? Почему плачет? Ведь шапки на месте, лежат на прилавке. Смотрел и понять не мог. Крикнул:

-- Объясни, в чем дело?

Из всхлипов сестры еле уловил то, чего больше всего боялся.

-- Украли сумки... с шапками и вчерашней выручкой...

Нина вышла из-за прилавка. Кто останавливался из любопытства, а большинство молча проходили мимо. На сапоге Нины болтались белые полоски резинок. Кровь хлынула к голове, в глазах потемнело. Какое-то время Петр не мог даже двинуться с места, в висках невыносимо застучало. "Только бы не упасть", -- подумал он и лихорадочно проглотил без воды несколько таблеток.

"Гады! Сволочи! Убью!..." Мелькало в разгоряченном сознании. Сделав несколько шагов навстречу к раздавленной горем сестре, обнял ее и прижал к себе. Нина зарыдала, и Петру хотелось кричать вместе с ней, взывать о помощи. "Господи, да за что же это?! За что?..."

Подошел сосед по прилавку. Он куда-то отходил, а вернулся, когда все уже произошло. Ему обо всем рассказала жена.

К Нине, говорил он, подошла группа кавказцев. Стали примерять шапки и расхваливать. Веселые такие, добродушные, все при деньгах. Никак не могли подобрать нужный размер самому высокому: то ему резинки мешали и он нагибался, то размер или цвет не тот. Одна шапка вроде подошла. Он долго вертелся перед зеркалом, что держала в руках сестра, и даже набивался в женихи. Сестра засмущалась и не заметила, как под прилавком были обрезаны резинки на сумках. Все это видел пацан с Украины -- он сидел на стульчике и пил чай. Но ему пригрозили ножом. А потом подошла еще группа кавказцев, а первые, так ничего и не купив, уплыли вместе с толпой. Только после Нина вдруг почувствовала неладное, но было уже поздно.

-- Какая же мразь! -- качал головой сосед. -- Ей-Богу, никогда никого не бил, но этих гадов задавил бы собственными руками!

Кто-то из проходивших заинтересовался шапками:

-- Чьи? Кто хозяин?

Петр подтолкнул Нину к прилавку.

Подошли Генка с Серегой. Генка, глянув на Петра, матюкнулся:

-- Смотреть надо было, а не рот разевать! Они же, суки черножопые, стаей ходят. Обчистили и теперь как пить дать умотали на машине. Ищи-свищи! Тут их сто процентов уже нет.

-- Все равно сходи к ментам -- посоветовал Серега. -- Напиши заявление, дай приметы. Может, и поймают подлюк.

-- Да-да, пацан, соседи подтвердят. Морда у главного приметная, -- сказал кто-то.

Петр пошел в отделение милиции и скоро вернулся вместе с оперуполномоченным. Ходили, опрашивали, выясняли, как все было, уточняли приметы. Молодой опер возмущался, что от кавказцев просто житья нет. Говорил, что все они -- жулье. Правда, после поправился, что нормальные кавказцы дома вкалывают, а не по рынкам шастают. Вскоре он ушел, оставив Петру бумажку с номером телефона и своей фамилией.

-- Думаешь, найдут? -- с надеждой спросила Нина. Она сникла, как-то сразу постарела и почему-то все время икала. Соседка налила ей из термоса горячего чая.

-- Не знаю, -- вздохнул Петр. -- Будем надеяться... Ты сама слышала -- просил звонить...

Вновь вмешался сосед по прилавку:

-- Да все менты с ними заодно. Если б захотели, давно переловили бы. А на наши заявления даже не отвечают. --Но, сообразив, что хватил через край, поправился:

-- А может, что и получится. Всякое бывает...

Пока Петр оформлял дело с опером, Нина успела продать оставшиеся шесть шапок. Покупатели, словно понимая ее горе, брали, почти не торгуясь. А она и сама была уже ко всему равнодушна. Потом ехали в метро и молчали. У Петра после таблеток головная боль поутихла. Он обнял сестру и ни о чем ее не спрашивал. Да и себя берег -- голова после того удара так и не прошла. Когда пройдет -- кто знает? Найдут ли машину? Не верится... Нет, чуть поволнуешься, снова начинаются боли. А Нина пусть поплачет. Беда, конечно, свалилась большая, но пережить можно. Главное -- здоровье.

-- И зачем же я деньги положила в сумку! Какая дура! -- всхлипывала Нина.

-- Ну хватит, -- успокаивал Петр. -- Эти гады за нами следили. Они все рассчитали, увидели, что и я ушел, и сосед. А пацан, что он мог сделать? Это ж мразь, нелюди! Улыбаются, а творят такое!... А что я в Чечне видел... -- В голове опять застучало. Прикрыв глаза, Петр снова стал думать о мести.

Василий Игнатьевич с супругой, узнав, что случилось, запричитали и заохали. Как же так? Зачем надо было уходить? Младшая дочь бросила реплику:

-- Это сколько ж бабок кому-то подвалило?