Убийца среди нас (СИ)

Виктор рассказывал про обстановку на авторынке. Группировка краснодарских цыган никого и близко сюда не подпускала. Цыган все называли "кровососами". То ли мзду большую брали, то ли занимались сбытом наркотиков. Грузины как-то попытались было вернуть утраченные позиции, но ничего из этого не вышло. Есть изменения в охране: заменен начальник, а прежнего за плохую работу уволили из органов; за связь с "кровососами" осужден один милиционер. Как было установлено, он открывал ночью шлагбаум за тысячу рублей, чем поспособствовал немалому числу угонов.

Подойдя к доске объявлений, Виктор обронил: "Вот тут как раз квартиросдатчики и собираются. Но что-то пока никого не видно".

Я записал в блокнот несколько адресов -- и вновь ходим по рынку. Виктор пояснил, что цыгане обычно заявляются неожиданно, чаще в обеденное время или поближе к вечеру. Держатся осторожно, стараются на глаза милиции не попадаться. Посетовал на свой "каланчевый" рост.

Зашли перекусить в кафе. У входа шум, толчея, крики. Сержант из отделения охраны выводил на улицу женщину, а та сопротивлялась, вырывалась, кричала.

-- В чем дело? -- спросил Виктор у сержанта.

-- Да вот, бродяжка, остатки пищи с тарелок в пакет сгребала.

-- Я вам не бродяжка! -- закричала женщина, пытаясь вырвать у официантки полиэтиленовый пакет с остатками еды. Пакет разорвался, его содержимое посыпалось на пол. Это еще больше взорвало женщину. Лицо бледное, глаза поблекшие, руки не промытые, одежда заношена и болтается на худом теле -- обычный вид человека без нормального питания, проживания и ухода за собой. Всегда грустно видеть подобные картины. В голове не укладывается, как такое могло произойти, когда сравниваешь опустившуюся женщину с Женщиной-матерью, хранительницей домашнего очага.

-- Все, все, успокойтесь, никто вас не обидит, -- сказал Виктор спокойно и внушительно. Женщина притихла.

-- Где живете?

-- На Набережной, -- последовал ответ.

Кто-то из обслуги кафе крикнул:

-- Жила, да сплыла. Теперь болтается между небом и землей.

-- Как зовут? -- спросил я.

-- Меня, что ли? -- не сразу поняла, к кому я обращаюсь. -- Ну, Альфабэтой Семеновной нарекли, -- ответила негромко, но с каким-то вызовом, я бы сказал, гордостью за столь необычное имя, которым взбрело в голову назвать ее родителям.

-- Да кто ж не знает Альбэту Семеновну! -- вмешалась в разговор пожилая официантка, сметавшая с пола в ведро остатки разбросанной еды. -- Глядеть противно! Достукалась, что родная дочь в дом не пускает.

-- Сами разберемся, -- урезонил Виктор официантку, он явно не хотел устраивать базар при всех и попросил сержанта отвести задержанную в отделение милиции.

Женщину со странным именем увели, а мы решили пообедать. Обслуживала та же пожилая официантка, которая, видно, неплохо знала Альфабэту Семеновну. Она ее звала Альбэтой. От нее мы узнали, что задержанная не всегда была такой.

Какие могут быть разговоры между оперативниками? Да все о тех же заказных и незаказных убийствах, о зарплате и выслуге. Нам, работникам с периферии, известно, что московской милиции платят больше и вовремя, что бывает далеко не везде. Но все равно многие сотрудники столичной милиции подрабатывают: кто в какой-нибудь фирме, кто в магазине или киоске. Фирмачи стали обзаводиться охраной -- тоже недурной приработок.

Из кафе зашли в отделение милиции. В уголке на стуле прикорнула Альфабэта Семеновна. Сержант дал почитать Виктору взятое у нее объяснение. Я со стороны наблюдал за ним: Виктор то хмурился, то улыбался, что-то его явно заинтересовало. Дал почитать, сказав, что женщина не глупа и даже с юмором. В этом я и сам убедился. Вот текст ее объяснения:

"Я, Бородкина Альфабэта Семеновна, 1935 года рождения, проживая с дочерью Лилией на улице Набережной в доме 7, квартире 16, была в мае этого года направлена ею в интернат для престарелых. Так дочь решила избавиться от меня за то, что, по ее словам, я -- алкашка. Да, пила, но не настолько часто, и никакая я не пьяница. За время пребывания в интернате критически проанализировала свое прежнее поведение. Оценив вину перед дочерью и обществом, резко исправилась. Исходя из моего поумнения и покаяния, облсобес дал согласие, и я была из интерната досрочно отчислена. Жила у подруги, пока не приехал из Киргизии ее сын с семьей и не попросил меня освободить комнату. Так я осталась без жилья. Дочь настаивает, чтобы я вновь возвращалась в интернат, куда меня теперь под расстрелом не затащишь. Жизнь там такова, что если власти хотят с наказываемым поступить милостиво, то его лучше сразу убить, но не помещать в интернат. Слава Богу, что вовремя успела оттуда вырваться. Хотя дочь меня не принимает, но с помощью милиции поймет, что по отношению к родной матери она не права, а я ей и милиции обещаю больше не подвести. В чем и расписываюсь".

-- Каково? -- спросил Виктор.

-- Ты прав -- с большим юмором. Кстати, одно из объявлений о сдаче жилья как раз с улицы Набережной. -- Достав блокнот, посмотрел. -- Точно: улица, номер дома, квартира -- все совпадает. Надо же!