Убийца, ваш выход! Премьера

— Черт побери, где она? — бормотал Аллейн. — Все третье действие она висела на кресле, потом старушка сунула в нее клубок и спицы, но так и оставила висеть, с собой не забрала, забыла, наверное.

— Далась вам эта сумка!

— С ней было бы уютнее.

Найджел промолчал.

— Не она ли это, сэр? — вернулся из реквизитной констебль, в руке у него была вместительная сумка красного цвета. Аллейн, подскочив к полисмену, отобрал у него добычу.

— Она самая!

Он извлек из нее готовую часть вязаного шарфа, затем запустил руку поглубже, на его лице возникло лишь ему одному присущее выражение бесстрастной отрешенности, и те, кто хорошо его знал, тотчас насторожились.

— Никто из присутствующих джентльменов не терял некой детали туалета? — спросил Аллейн. Он подмигнул Найджелу, обвел всех интригующим взглядом, резким жестом вытащил из сумки руку и высоко поднял ее над головой: все увидели пару серых замшевых перчаток.

— Эврика! — воскликнул старший инспектор Аллейн.

ГЛАВА 9 ПЛЕЧО СТЕФАНИ ВОЭН

— Да… а! — изумился Найджел. — Ну и шустрая старушка наша мисс Макс.

Аллейн хохотнул, что бывало с ним крайне редко.

— Ну-ну, ее я ни в чем не подозреваю. Ей их подбросили.

— Кто и когда?

— Вероятно, во время затемнения. Приходится воздать преступнику должное — продумано все до мелочей. Скажу еще вот что: он превосходно разыгрывает свою роль, незаурядный актер!

— Да, — задумчиво кивнул Найджел, — актер, каких мало.

— Нет ли каких-нибудь следов на большом пальце правой перчатки? — неожиданно спросил Фокс.

— Мистер Фокс, вы сегодня в ударе! — сказал Аллейн. — А нюхнуть не желаете?

— Пахнет сигарами и редкими духами, — констатировал Фокс.

— Это духи Джекоба Сэйнта.

— А ведь точно, это его духи, сэр!

— Очень хороший и весьма редкий запах. Но не опрометчиво ли со стороны мистера Сэйнта терять перчатки? Прямо-таки поразительная беспечность!

— Когда же он мог их посеять? Недавно, когда сюда приходил, он был без перчаток, — уверенно объявил Фокс. — Я это точно помню, он еще отстранил меня, когда я пытался преградить ему дорогу, и перстнем задел мне руку.

— Огромный, между прочим, перстень, с печаткой, — пробормотал Аллейн. — Такой уж вопьется, так вопьется. Вот, взгляните.

Он поднял для всеобщего обозрения «мизинец» левой перчатки — на нем был отчетливый след от кольца.

— До начала спектакля Сэйнт был за кулисами, а потом сидел в ложе.

— Может, он снова побывал здесь, позднее? — предположил Найджел.

— Это как раз и предстоит выяснить. Фокс, где тот пожилой джентльмен?

— Вы о ком?

— Да о вахтере.

— Наверное, давным-давно дома.

— Надо его отыскать. А пока что займемся мисс Воэн. Я хотел бы, Фокс, поговорить с ней с глазу на глаз. Других дед у нас, пожалуй, не остается. Вы хорошенько осмотрели большой палец перчатки?

— Да, — ответил Фокс. — На нем светлое пятнышко.

— Совершенно верно. Отправьте на экспертизу — не то ли это белое вещество, что и на патронах?

— К каким выводам вы склоняетесь?

— Косметика, Фокс, косметика. Пока я буду говорить с мисс Воэн, поищите в артистических уборных, может, содержимое какого-то флакона совпадет по составу и цвету с этим пятном. Все похожие косметические средства берите на заметку. А теперь передайте мисс Воэн мою нижайшую просьбу пожаловать сюда.

Фокс и Бейли вышли. Некоторое время спустя появился констебль, дежуривший у входа в костюмерную, и подал знак Аллейну.

— Окажите мне последнюю услугу, Найджел, запишите разговор с мисс Воэн.

— Все мои веские возражения уступают под напором любопытства. Я возвращаюсь в свою засаду.

— Спасибо. Она уже идет.

Найджел скользнул в дверь в заднике. Передвинув немного пуф, он оставил створки полураскрытыми и мог лучше видеть происходящее на сцене. Стефани Воэн переоделась, на ней была темная меховая горжетка, грим снят, обнажилась бледность утомленного лица. Теперь в ее поведении не чувствовалось никакого наигрыша. Она была исполнена серьезности и достоинства, держалась несколько отчужденно. «Ну и ну, — подумал Найджел, — совсем другая женщина, будто подменили».

— Вы за мной посылали? — спросила она негромко.

— Надеюсь, это не показалось вам слишком неучтивым?

— Нет, ведь вы здесь распоряжаетесь, все должны вам подчиняться.

— Ради Бога, садитесь!

Она опустилась в кресло; наступила пауза.

— О чем вы собираетесь меня спрашивать?

— Несколько вопросов, если позволите. Во-первых, где вы были во время затемнения в начале третьего действия?

— В своей уборной, переодевалась. Потом зашла к Феликсу.

— С вами был кто-нибудь? Я имею в виду — в вашей комнате?

— Моя костюмерша.

— Она провела там все то время, пока на сцене было темно?

— Не имею ни малейшего представления. Из моей уборной не видно, когда гаснут и загораются огни на сцене.

— А диалоги слышны?

— Я не прислушивалась.

— Мистер Гарденер оставался в своей уборной, когда вы ее покинули?

— Нет, он вышел первый. Феликс в третьем действии выходит на сцену раньше меня.

— А когда ваш выход?

— В начале второй картины третьего действия.

— Что было после того, как мы с Батгейтом ушли из вашей уборной?