Убийца внутри меня

— Так вот, а я с ним разговаривал, Боб, да еще как. Вернее, он разговаривал с нами. Просто рвал и метал. Эта женщина — как ее фамилия, Лейкленд? — считайте, мертва. Врачи говорят, в сознание никогда не вернется, поэтому Конуэю не удастся на нее всю эту кашу повесить. Ему, само собой, захочется найти козла отпущения — он будет хвататься за любую соломинку. Поэтому нам пришлось пустить его по другому следу — где что-нибудь выглядит… Э… хоть чуточку странно.

— Но, елки-палки, — сказал я, — тут же все прозрачно. Элмер пил, потом начал ее гонять по дому, ну и…

— Конечно. Но такого Конуэю признавать не хочется. И он не признает, если можно этого избежать.

В город мы все возвращались на переднем сиденье. Меня посередине зажимали шериф и Хендрикс; и вдруг мне в голову пришла безумная мысль. Может, я их и не обвел вокруг пальца. Может, это они разыгрывают меня — совсем как я разыграл их. Может, потому меня и посадили в середину, чтоб я из машины не выскочил.

Мысль чокнутая, конечно, и пропала тут же. Но я, не успев взять себя в руки, слегка вздрогнул.

— Колотит? — спросил Боб.

— Это от голода, — ухмыльнулся я. — Со вчерашнего дня не ел.

— Я б и сам перекусить не отказался, — кивнул Боб. — А ты как, Хауард?

— Было бы недурно. Только давай сначала в суд заедем?

— Ага, — хмыкнул Боб. — Да там только мимо проедешь, потом уже не выберешься никогда. Ничего, из ресторана позвонишь — и ко мне в контору заодно тоже.

Слух о том, что случилось, уже облетел город, и когда мы затормозили у ресторана, там шептались и пялились на нас. То есть шептались и пялились новенькие — рабочие с нефтепромыслов и прочие такие же. А старожилы просто кивали и занимались своим делом.

Хендрикс пошел звонить, а мы с Бобом устроились в кабинке. Заказали всем яичницу с ветчиной, а вскоре вернулся и Хендрикс.

— Вот же Конуэй! — рявкнул он, усаживаясь напротив. — Теперь ему загорелось эту бабу в Форт-Уорт самолетом отправлять. Говорит, здесь она не получает должного медицинского ухода.

— Да ну? — Боб мимоходом глянул в меню. — И во сколько он ее забирает?

— Я вообще не уверен, что он ее заберет! В этом деле все решаю я. Да на нее даже дела еще не завели, не говоря уж о предъявлении обвинений. Мы ничего не успели.

— Я тут никакой разницы не вижу, — сказал Боб, — раз она все равно помрет.

— Дело не в этом! А в том, что…

— Ага, ну да, — протянул Боб. — Лу, не хочешь съездить в Форт-Уорт ненадолго? Может, и я прокачусь.

— А чего? Можно, наверно, — сказал я.

— Ну так на том и порешим. Договорились, Хауард? И тебе мороки меньше.

Официантка поставила перед нами тарелки, и Боб взялся за нож и вилку. Под столом я сапогом поймал его пинок. Хендрикс прекрасно понимал, что почем, но признаться — боже упаси, слишком много в нем дутого. Ему и дальше надо великого героя изображать — окружного прокурора, который никому не подчиняется.

— Так, послушай-ка сюда, Боб. Может, я тут человек, на твой взгляд, новый. Может, мне чему еще надо поучиться. Но, ей же богу, закон я знаю и…

— Я тоже, — кивнул шериф. — Тот, что в книгах не писан. Конуэй тебя не спрашивал, можно ли отвезти ее в Форт-Уорт. Он тебе про это сообщал. Время не упомянул?

— Ну… — Хендрикс с трудом сглотнул. — Он думал — сегодня в десять утра. Он хотел… он фрахтует двухмоторный у авиакомпании, туда кислородный баллон поставят и…

— Ага. Ну что ж, тогда все в порядке. У нас с Лу еще есть время почиститься и вещички сложить. Я завезу тебя домой, Лу, как только доедим.

— Отлично, — сказал я.

А Хендрикс ничего не сказал.

Через минуту-другую Боб глянул на него и поднял брови:

— Что, яичница несвежая, сынок? Лучше ешь, пока не остыла.

Хендрикс глубоко вздохнул и принялся за еду.

9

Мы с Бобом приехали в аэропорт сильно заранее, поэтому просто зашли в самолет и расположились там поудобнее. В багажном отделении чем-то гремели рабочие — что-то приделывали по наказу врача, — но мы так устали, что этот грохот нас только убаюкал. Первым клевать носом начал Боб. Потом и я прикрыл глаза — пускай отдохнут. И похоже, немедленно уснул. Даже не понял, когда мы взлетели.

Вот только что закрывал глаза — а вот Боб уже меня трясет и показывает в иллюминатор:

— Вот он, Лу. Коровий городок.

Я выглянул и посмотрел вниз. Подумаешь! Из округа я никогда раньше не выезжал, а теперь Джойс не выживет — можно и видами полюбоваться. Да только я все пропустил. Все проспал.

— Где мистер Конуэй? — спросил я.

— В багажном отделении. Я только что сходил посмотрел.

— Она… еще без сознания?

— Угу, по-моему, ей уже никакое сознание не светит. — Боб мрачно покачал головой. — Конуэй не соображает, какая ему удача привалила. Если б этот никудышник Элмер не помер, на первом суке бы уже болтался.

— Ну да, — сказал я. — Все вполне паршиво.

— Даже не знаю, что на людей находит — такое творить. Не понимаю, и все тут! До чего ж надо нажраться, каким гадом быть, чтоб учудить этакое.

— Боюсь, тут я виноват, — сказал я. — Не надо было разрешать ей остаться в городе.

— Ну-у… Я ж тебе говорил — рассуждай сам, она штучка та еще, как я слыхал. Я б, наверное, и сам ей разрешил, будь я на твоем месте.