Убийца Войн

– Ночной Хищник? – прошептала она.

«Вивенна. Забери меня».

Ее передернуло. Ей захотелось бежать – тошнило от одной только мысли о мече. Но Вашер взял Ночного Хищника с собой. Получалось, что она пришла правильно.

Зеваки обсуждали убийство. Кого же убили – Вашера?

Встревожившись, Вивенна протолкнулась через толпу к дому, не обращая внимания на вопли, которыми ее призывали остановиться. Минуя дверь за дверью, она поднялась по лестнице. В спешке она чуть не прошла мимо той, из-под которой выползал черный дымок.

Вивенна обмерла. Затем, набрав в грудь воздуха, распахнула дверь настежь.

В комнате царил кавардак, пол был замусорен, мебель – старая и шаткая. Четыре трупа. В груди одного засел Ночной Хищник. Старик с обветренным лицом лежал на боку с широко открытыми мертвыми глазами.

«Вивенна! – обрадовался Ночной Хищник. – Ты меня нашла. Как же я взволнован! Я пытался заставить их отнести меня на Двор богов, но без толку. Он меня чуть вытащил. Здорово, правда?»

Она опустилась на колени, ее мутило.

«Вивенна? – позвал Ночной Хищник. – Я же правильно поступил? Вара Треледиз выбросил меня в океан, но я выбрался. Я очень доволен. Скажи, что я хорошо сделал».

Вивенна не ответила.

«Ах да, – спохватился Ночной Хищник. – Вашер-то пострадал. Надо его найти».

Она подняла глаза.

– Где? – В ней не было уверенности, что меч способен услышать.

«Во дворце Бога-короля, – ответил тот. – Он отправился вызволять твою сестру. По-моему, ты ему нравишься, хотя он и говорит, что нет. Он твердит, что ты его бесишь».

Вивенна моргнула:

– Сири? Вы пошли за Сири?

«Да, но Вара Треледиз нам помешал».

– Кто это? – нахмурилась Вивенна.

«Ты называешь его Дентом. Он брат Шашары. Хотелось бы знать, не с ним ли и она. Не знаю, зачем он бросил меня в воду. Я думал, что нравлюсь ему».

– Вашер… – повторила она, вставая на ноги.

Беседа с мечом ее одурманила. Кружилась голова. Вашера схватил Дент. Она содрогнулась, вспомнив злость, с которой тот отзывался о Вашере. Стиснув зубы, Вивенна сдернула с жесткой постели грязное одеяло и завернула в него Ночного Хищника, чтобы больше не трогать.

«Эй, – сказал меч. – Это лишнее! Я велел старику отчистить меня после воды».

Не слушая его, Вивенна сумела поднять сверток и обойтись лишь легкой тошнотой. Она покинула здание и устремилась на Двор богов.

* * *

Жаворонок сидел, уставившись на камни. К трещине в полу бежала струйка крови Рдянки.

– Ваша милость? – негромко позвал Лларимар. Он стоял у решетки, разделявшей их клетки.

Жаворонок не ответил.

– Ваша милость, простите меня. Нельзя было на вас орать.

– Что хорошего в божественности? – прошептал Жаворонок.

Тишина. На стенах тесной камеры мерцали светильники. Никто не унес тело Рдянки, хотя двух жрецов и безжизненного оставили присматривать за Жаворонком. В нем все еще нуждались – вдруг он соврал насчет кодовых слов.

Он этого не сделал.

– Что? – наконец переспросил Лларимар.

– Что хорошего? Мы не боги. Боги так не умирают. Небольшой порез. Не шире моей ладони.

– Я скорблю, – сказал Лларимар. – Она была хорошей женщиной, даже среди богов.

– Она не была божеством, – возразил Жаворонок. – Как и все мы. Если сны привели меня к такому финалу, то они лживы. Я всегда знал правду, но меня никто не слушал. Разве можно не внимать тому, кому поклоняешься? Тем более если он просит этого не делать?

– Я… – Похоже, Лларимар не сумел подобрать нужных слов.

– Они должны были понять! – прошипел Жаворонок. – Правда же очевидна! Идиот. Не бог, а писец. Глупый писаришко, которому позволили несколько лет изображать бога! Трус!

– Вы не трус, – сказал Лларимар.

– Я не сумел ее спасти. Вообще ничего не смог. Сидел и голосил. Будь я храбрее, объединился бы с ней и возглавил войска. Но я не решился, и вот она мертва.

Молчание.

– Вы были писцом, – наконец тихо произнес Лларимар в сырое и душное пространство. – А также одним из лучших людей, каких я знал. Вы были моим братом.

Жаворонок поднял глаза.

Лларимар смотрел из-за прутьев на мигающий настенный фонарь.

– Даже тогда я был жрецом и служил во дворце Добровея Честного. Я видел, как он лгал, занимаясь политическими интригами. Чем дольше я с ним находился, тем слабее становилась моя вера.

Немного помолчав, он продолжил:

– А потом вы умерли. Погибли, спасая мою дочь. Ту самую девушку из ваших снов, Жаворонок. Описание безупречно. Она была вашей любимой племянницей. И наверное, останется. Если вы не… – Он покачал головой. – Когда вас обнаружили мертвым, я потерял надежду и решил уйти с должности. Я опустился на колени возле вашего тела, обливаясь слезами. И тогда заиграли цвета. Вы подняли голову, а тело изменилось – оно стало больше, мышцы окрепли. И я понял. Мне стало ясно, что если для возвращения избрали такого, как вы, – человека, погибшего ради спасения другого, – то Радужные тона существуют. Видения были подлинными. И боги – тоже. Ты вернул мне веру, Стеннимар.

Он выдержал взгляд Жаворонка.

– Ты настоящий бог. По крайней мере, для меня. Не важно, легко ли тебя убить, сколько у тебя дохов и как ты выглядишь. Значение имеет только то, кто ты есть и чего стоишь.

55