Убийца Войн

– Так вот, – заговорила она, идя рядом с Вашером через джунгли. – Я не могу понять, кто ты из двоих. Калад, начавший войну, или Миродатель, ее прекративший?

Он ответил не сразу.

– Странные штуки вытворяет история с человеком, – произнес он в итоге. – Похоже, что люди не понимают, с чего я вдруг изменился. Почему перестал воевать и зачем вернул призраков, чтобы приобрести власть над собственным королевством. Вот они и решили, что речь идет о двух разных людях. В подобных случаях человек и сам путается, не зная, кто он такой.

Вивенна согласно хмыкнула:

– Но ты все равно возвращенный.

– Конечно, как же иначе.

– А где ты набрал дохов? – спросила она. – По одному в неделю, чтобы выжить?

– Я носил их с собой поверх того, что делает меня возвращенным. Во многих смыслах мы не совсем те, за кого нас принимают. Так не бывает, чтобы у возвращенного внезапно появлялись сотни и тысячи дохов.

– Но…

– Возвращенные достигают пятого повышения, – перебил ее Вашер. – Но делают это не числом, а качеством дохов. У возвращенных есть один мощный дох. Тот, что зараз приводит к пятому повышению. Ты можешь назвать его божественным, но их тела питаются дохами, как…

– Меч.

Вашер кивнул:

– Ночной Хищник нуждается в них, только когда обнажен. Возвращенные потребляют по одному доху в неделю. Если тот не поступает извне, то они, по сути, поедают самих себя – уничтожают свой единственный дох. Но если давать им дополнительный дох, который наслоится на основной, они будут расходовать по одному в неделю.

– Значит, халландренским богам можно скармливать не по одному, а больше, – смекнула Вивенна. – У них образуется запас, на котором они продержатся, если поставки прервутся.

– Правда, они будут меньше зависеть от своей религии, обойдутся и без нее, – кивнул Вашер.

– Это циничный подход.

Он пожал плечами.

– Значит, ты собираешься сжигать по доху в неделю, – подытожила Вивенна. – Истощать наш запас?

– Ну да. Я привык иметь тысячи дохов. И все проел.

– Тысячи? Но это заняло бы многие годы… – Она осеклась. Он прожил больше трех столетий. Если поглощать по пятьдесят дохов в год, то тысячи и накопятся. – Твое содержание обходится дорого, – заметила она. – Как тебе удается не выглядеть возвращенным? И почему ты не умираешь, когда отдаешь дох?

– Это мои секреты, – отрезал он, не глядя на нее. – Хотя ты должна была сообразить, что возвращенные умеют изменять форму.

Вивенна не поняла.

– В твоих жилах течет кровь возвращенных, – пояснил Вашер. – Королевская. Откуда, по-твоему, взялась способность менять цвет волос?

– Значит, можно и не только их?

– Не исключено. Нужно время на тренировку. Впрочем, прогуляйся как-нибудь по халландренскому Двору богов. Ты увидишь, что боги выглядят точно так, как считают нужным. Старики – старыми, герои – богатырями, а тот, кто думает, что божество обязано быть прекрасным, приобретает неестественно пышные формы. Все зависит от того, как они себя воспринимают.

«А ты себя видишь таким, как сейчас? – недоуменно подумала Вивенна. – Неотесанным и неухоженным оборванцем?»

Вслух она этого не сказала и продолжила путь, ощущая жизненным чувством джунгли. Вивенна и Вашер вернули его плащ, рубашку и брюки, отобранные Дентом. Там было достаточно дохов, чтобы разделить между собой и достичь второго повышения. Вышло меньше, чем привыкла Вивенна, но лучше, чем ничего.

– Куда мы все-таки идем?

– Слышала о Куте и Хуте? – спросил Вашер.

– Конечно. Твои главные противники в Панвойне.

– Кто-то пытается их возродить. Некий тиран. Очевидно, завербовал моего старого приятеля.

– Еще одного?

Он пожал плечами:

– Нас было пятеро. Я, Дент, Шашара, Арсталь и Эйсталь. Похоже, что Эйсталь в итоге вынырнул.

– Они с Арсталем родственники?

– Братья.

– Круто.

– Да знаю. Это он придумал, как получать ихорный спирт. До меня дошли слухи, что он усовершенствовал формулу.

– Еще лучше.

На этот раз молчание затянулось надолго.

«Мне скучно, – подал голос Ночной Хищник. – Требую внимания. Почему со мной никто не разговаривает?»

– Потому что достал, – огрызнулся Вашер.

Меч обиженно засопел.

– Как тебя зовут по-настоящему? – спросила наконец Вивенна.

– По-настоящему?

– Да. Тебя по-разному называют. Миродатель. Калад. Вашер. Талаксин. Последнее имя подлинное? Ты носил его, когда был ученым.

– Нет, – мотнул головой Вашер.

– Тогда какое?

– Не знаю. Я не помню, что было до возвращения.

– Вот как…

– Но когда вернулся, мне дали имя. Меня разыскала секта возвращенных, которая в конечном счете основала Радужные тона. Насытила дохами и нарекла. Мне это имя не сильно нравится. Не очень подходит.

– Какое же? Скажи, – попросила Вивенна.

Помявшись, он решился:

– Миротворец Дружный. Он же Убийца Войн.

Она вскинула бровь.

– Чего мне никак не понять, – сказал Вашер, – правда ли имя пророческое, или я только пытаюсь ему соответствовать.

– Важно ли это? – возразила она.

Какое-то время он шел молча.

– Нет, – признал Вашер в конце концов. – Вряд ли. Мне лишь хочется знать, есть ли в возвращениях что-то божественное, потустороннее, или это космическая случайность.

– Наверное, нам не дано это понять.

– Наверное, – кивнул Вашер.

Молчание.