Убийца (Выродок)

Исходившее от нее тепло вскоре начало действовать мне на спинной мозг. Полежав еще немного, я сел и развязал ей ноги.

— Извини, — сказал я, — мне нужно принять снотворное. Я, похоже, не ошибся, когда предположил, что она из другого племени. Делая ей легкую внутреннюю протирку, я догадывался, что для нее это двойное унижение, но от таких мыслей мне становилось лишь смешно…

V

Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что баба еще дрыхнет, Она крутилась и вертелась до самого рассвета, но к утру усталость и пережитые волнения взяли свое.

Я тихо встал и выскользнул в ванную. Умылся, энергично растерся полотенцем — и стал как новенький… Прежде чем исчезнуть, я заглянул в комнату старухи. Она, в отличие от дочки, не спала… Ее гляделки были широко открыты, и она целилась ими в меня, как из двустволки, — хорошо, что патроны у нее были холостые! Иначе я мигом занял бы горизонтальное положение на добрый кусок вечности.

Я послал ей воздушный поцелуй, чтоб еще сильнее ее раздраконить: авось лопнет от бешенства. За себя я не боялся. Эти дамочки не расскажут о приключении, потому что в полиции могут пристать с неприятными вопросами, а Лили вряд ли хочется посвящать легавых в свои темные делишки.

Погода стояла прекрасная; был полдень, и по столице разливался колокольный звон.

Я купил у газетчика маленький план Парижа и поискал на нем улицу Клуа, куда меня направила торговка кайфом. Улица оказалась на противоположном склоне Монмартра. Я забрал свою машину и резво покатил туда.

Там моему вниманию предлагалось несколько питейных заведений подряд, Я приткнул свой броневик за поворотом, вошел в первую попавшуюся пивнушку и сразу понял, что там обычно собирается шпана. Бармен, казалось, родился с двумя пистолетами у пояса и кинжалом в зубах, За столами, отделанными под мрамор, играли в покер. Когда я вошел, в заведении поднялся шумок, потом наступила гробовая тишина. Моя бородка делала меня похожим на претенциозного интеллигента… Я решил нарушить молчание первым.

— Привет, — сказал я бармену. — Пьеро-Альпийца тут, случайно, нет?

Он покачал головой:

— Не знаю такого.

— Ну, пузатый такой, прическа ежиком, ходит в ярких рубашках…

Он продолжал качать башкой: то ли действительно не знал, то ли не хотел говорить.

Я выцедил стаканчик белого "виши" и двинулся к выходу.

В следующей пивнухе мне понравилось гораздо больше, потому что там он и сидел, этот Пьеро. Чтобы узнать его, не надо было сверяться по портрету: он бросался в глаза, как запущенный конъюнктивит.

Я проглотил еще один стаканчик "виши" и начал ловко пробираться к его столику. Он резался в карты с маленьким бледным дохляком, который или приехал прямо из санатория, или должен был вот-вот туда отправиться.

Я посмотрел на Пьеро. Рожа у него была широченная и довольно добродушная, разве что глаза слегка бегали по сторонам.

Наконец он поднял свое спокойное кабанье рыло и недоверчиво меня оглядел.

— Чем могу служить? — вежливо спросил он.

— Я от Лили из "Кокоса".

Он едва заметно напрягся.

— Не знаю такой.

— Ну что ж, если не знаете, значит вы — не Пьеро-Альпиец: я, наверное, ошибся.

Он положил свои картонки, встал и сказал своему партнеру:

— Одну минутку.

— Дохляк явно не обрадовался моему появлению: ему, видимо, везло, и он боялся, что удача уйдет.

— Что вам, собственно, от меня нужно? — повернулся ко мне Пьеро.

— Меня к вам прислала Лили. У меня важные новости.

— Ну, выкладывайте…

— А вам не кажется, что здесь для этого не слишком подходящее место? Лучше бы нам поговорить тет-а-тет…

Он поколебался, но, видя мою серьезность, продолжал:

— Кто вы такой?

— Приятель Лили. Приятель, но не коллега, если вы об этом спрашиваете.

— Однако я вас, кажется, где-то видел…

— Все может быть. Мир тесен.

— Итак, что там случилось?

— Корабль дал течь… У Лили неприятности, и она попросила меня сказать вам кое-что, о чем вы и сами, наверное, уже догадываетесь…

— Хорошо. Куда пойдем?

Этот вопрос меня обескуражил. Я не знал, куда вести этого бегемота, поскольку не собирался затевать с ним долгие душеспасительные беседы. Для предстоявшего разговора скорее подошла бы не исповедальня, а боксерский ринг.

— У меня машина, — сказал я. — Может, заедем в какой-нибудь спокойный переулок?

Пьеро согласился.

— Буду через пятнадцать минут! — объявил он своему партнеру. "Однако, ты оптимист", — подумал я.

Мы залезли в "рено", и я дал по газам. Мы проехали по крайним бульварам, проскочили под железнодорожным мостом и выбрались на длинную улицу, идущую вдоль насыпи и огражденную с левой стороны забором из шпал.

Место безлюдное, даже какое-то безжизненное… Ни дать ни взять — кадр из трагического фильма.

Я остановился.

Настало время действовать. Однако этот Альпиец не позволит помыкать собой, как старая безропотная кляча. Чтобы его усмирить, нужно оружие, а у меня его нет. Драка в машине ничего не даст и, более того, может дороже обойтись мне самому…

Это толкнуло меня на хитрость. Я решил рискнуть всем сразу, испытав на нем этакое психологическое оружие.