Убийцу скрывает тень

— Точно не знаю. Наверно, потому, что проще обвинять людей, чем защищать тех, кто, возможно, действительно виновен… Ну а в последний год на юридическом факультете я вдруг почувствовал, что мне интересней расследовать преступление. Буду ловить преступников, а в суде с ними пусть разбираются другие.

«Я правильно угадала, — подумала Крис. — Он незаурядный детектив. У него потенциал блестящего юриста». Вслух она сказала:

— Напрасно ты выбрал полицию. Адвокат, прокурор — это люди с куда большим влиянием!

— Возможно. Но я не жалею о своем выборе… Ну а как насчет тебя? Почему ты пошла в репортеры?

Крис секунду-другую подумала и ответила уверенной скороговоркой:

— Девчонкой я обожала книжки про всякие тайны. И любила совать нос в чужие жизни. Профессия репортера позволяет влезать в чужие секреты — так что я нашла идеальное применение обеим своим страстям.

Мак лукаво прищурился.

— Думаю, была еще одна причина, — сказал он. — Ты обожаешь быть в центре всеобщего внимания. По-моему, тебя интересуют не столько новости, сколько то, как ты выглядишь, рассказывая их с экрана. Для тебя важно одно — стать звездой. Не важно в какой области. Сойдет и журналистика.

В другой ситуации и с другим собеседником Крис бы оскорбилась и стала возражать. Но теперь не было никакой необходимости лгать. Он угадал верно. Единственное, к чему она стремилась, — быть первой. Но ее откровенное желание власти, похоже, не отталкивало Мака.

— Может, ты и прав, — сказала Крис. — В журналистику я пошла, чтобы дать волю своему любопытству. Но желание прославиться оказалось сильнее всех прочих желаний. — Она протянула Маку пустой бокал: — Меня мучает жажда.

Мак усмехнулся:

— Могу принести воды. Разорительно утолять жажду шампанским за пятьдесят долларов.

Ее позабавило, что он разбирается в марках дорогого шампанского. Последние пятнадцать часов Крис работала так интенсивно и до того устала, что алкоголь сразу же подействовал на нее. Ближайшие семь-восемь часов она будет отдыхать. Здесь, в спальне этого детектива, который упустил случай стать знаменитым прокурором.

Она шаловливо погладила Мака по руке.

— Извини, что меня в тот вечер сорвали на работу. Я так жалела…

Мак понимал, к чему дело клонится. И был не против.

— Я жалел больше твоего, — сказал он.

Крис кокетливо прищурилась:

— Но теперь я свободна до самого утра.

Мак решительно запустил ладонь в копну ее золотых волос и притянул Крис к себе. Они поцеловались. Раз. И еще раз. И еще раз…

Глава тридцать девятая

Ночью, если собаки принимались лаять, Берт Кринкель иногда вставал успокоить их. Брехали они всегда без причины, и не было никакого резона проверять, что их там взбудоражило. Но семидесятипятилетнего Берта донимала бессонница, и он обнаружил, что короткая прогулка по двору в неурочный час помогает ему заснуть. Всю жизнь он привык вставать до рассвета — работал на железной дороге. Семь лет назад вышел на пенсию, однако по-прежнему просыпался в половине пятого и уже не смыкал глаз.

Его жене, Аде, никогда не приходилось вставать с первыми петухами. Правда, пока росли их четверо детей, она просыпалась рано — готовила им завтрак и собирала в школу. Но последнее чадо покинуло дом четверть века назад, и Ада без всяких проблем перешла на более спокойный и размеренный образ жизни. Ложилась в десять тридцать, просыпалась ровнехонько в семь. И никакой тебе бессонницы! Берт тайком завидовал.

Этой ночью собаки всполошились во втором часу. Берт ворочался в постели без сна и вскочил на лай почти с радостью. «Ну-ка проверю, — подумал он. — Нынче они прямо-таки заходятся». Он сунул ноги в шлепанцы, накинул пальто поверх пижамы и пошел к задней двери. Видать, снова опоссумы шуруют в мусоре. Не успел он дойти до двери, как собаки разом умолкли. Он повернул в кухню и выпил стакан молока — говорят, помогает от бессонницы. Потом решил все-таки выйти во двор — раз уж встал.

Во дворе было холодно. Стоял легкий туман. Ночь была безлунная, но свой двор Берт знал наизусть и даже не стал доставать из кармана фонарик.

На подходе к сараю, где ночевали собаки, Берт тихонько позвал их:

— Зои! Софи! Саймон!

В ответ — полная тишина. Берт слегка изумился. Но, открыв дверь сарая, он удивился по-настоящему.

Собак он нашел только с фонариком. Они сгрудились в дальнем конце сарая и испуганно таращились на хозяина.

— Что за черт…

Берту стало не по себе. Было ощущение, что кто-то стоит за его спиной. Но в этом случае собаки непременно бы лаяли. Он знал их отчаянный характер…

— Чего это вы… — сердито начал он. Но фразу закончить не успел. Гигантский кулак опустился на его макушку, почти вбив голову в плечи. Берт был мертв раньше, чем фонарик, выпавший из его руки, долетел до земли.