Убийцы Мидаса

– Пару лет назад тележурналисты взяли интервью у одного фермера. Репортер спросил его, почему он закупил новых свиней, когда спрос на свинину резко снизился.

– Это похоже на сказку, – прошептала Ханнелоре и потерлась головой о его плечо.

– Пожалуй, действительно похоже. И знаешь, что ему ответил этот фермер?

– Нет, не знаю, – лукаво улыбнувшись, ответила она.

– Что теперь все фермеры перестали разводить свиней, потому что спрос на нее упал. И когда спрос на нее опять возрастет, все с радостью купят у него мясо по бешеной цене. А другим фермерам нечего будет предложить своим покупателям.

– То есть ты хочешь сказать, что «Трэвел инк.» ждет, когда в Брюгге возникнет большой спрос на недвижимость?

– Не знаю. Но «Трэвел инк.» – самая крупная туристическая компания в Европе. Фиддл работал в «Киндерман» и контролировал сорок пять процентов европейского туристического рынка.

Ханнелоре покачала головой, взяла со столика чашку и сделала глоток. Шоколад, который приготовил Ван-Ин, был просто превосходным.

– Ты считаешь, что между убийством Фиддла и потерей права выкупа на твой дом существует какая-то связь? – недоверчиво глядя на Ван-Ина, спросила Ханнелоре.

Ее недоверчивый тон очень обидел Ван-Ина. Подействовал на него, как пощечина. В груди его, словно лава, начал закипать гнев. Ван-Ин ждал от Ханнелоре сочувствия, а вместо этого натолкнулся на стену непонимания. Его вдруг охватило чувство полной безнадежности и бессмысленности существования. Он молчал. Рука его лежала на плече Ханнелоре мертвым грузом.

Но в отличие от бывшей жены Ван-Ина Ханнелоре не ушла из кухни, хлопнув дверью. Она хотела во что бы то ни стало развеять его депрессию. Ей не хотелось портить этот чудесный вечер.

– Но ведь все это лишь ничем не подтвержденные предположения, Питер, – ласково сказала она. – Твой дом пока не выставлен на продажу. Возможно, все уладится, как только ты выплатишь банку долг. Завтра я проверю свой счет и, надеюсь, смогу дать тебе денег, чтобы ты смог оплатить ипотеку и забыть все это, как страшный сон. Пожалуйста, сделай мне еще горячего шоколада.

Ее предложение в мгновение ока развеяло его тоску. Даром что высказано оно было легкомысленным тоном, и его можно было принять за шутку. По крайней мере, Ханнелоре поняла его и предложила помочь. И это главное, а остальное не важно. Но он не мог принять предложение Ханнелоре. С ее стороны это была слишком большая жертва. Кроме того, ему не хотелось зависеть от нее. Ван-Ин решил показать ей, что он настоящий мужчина и сам сможет справиться со своими проблемами.

Он решительно встал с дивана и отправился на кухню.

– Нет, я не могу принять твое предложение, Ханне! – прокричал он с кухни. – Речь идет не о паре сотен франков, а о гораздо более крупной сумме. Я не знаю, когда я смогу отдать тебе долг.

– А если сделать по-другому? Я буду платить тебе по пятьдесят франков за каждую чашку горячего шоколада, – игривым тоном проговорила она.

Ван-Ин заглянул в комнату. Ханнелоре уютно устроилась на диванчике, положив ногу на ногу.

В комнате было жарко, и ей внезапно захотелось спать. Но засыпать было нельзя. В этот вечер ей хотелось доставить удовольствие Ван-Ину.

– Большое тебе спасибо, Ханнелоре. Но принять твое предложение не могу, – упрямо повторил Ван-Ин.

Тон его был не слишком искренним. В глубине души Ван-Ину хотелось, чтобы Ханнелоре помогла ему разрешить проблему. Но он понимал, что должен протестовать, хотя бы для вида.

– Неужели я уязвила твое самолюбие? – спросила она.

– Самолюбие? Что ты имеешь в виду? – пожав плечами, проговорил он.

Она так и знала, что он задаст этот вопрос.

– Ты очень горд и самолюбив, Питер Ван-Ин. За время нашего знакомства я хорошо тебя изучила. Поэтому я знаю, как трудно тебе принять мое предложение. Но в глубине души ты понимаешь, что для тебя это лучший выход. Зачем же ты делаешь вид, что тебе мое предложение неприятно? – лукаво улыбнувшись, спросила она.

Ван-Ин стоял как громом пораженный. Зачем она это сказала? Он опять почувствовал невыносимую тоску. Ван-Ин сжал зубы. Он задыхался. Голова его кружилась от гнева. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. На какой-то момент ему показалось, что Ханнелоре понимает его, как никто другой в этой жизни. Неужели он ошибался? Ну конечно, ошибался! Она его не захотела даже дослушать.

– Ты всегда меня перебиваешь. Черт тебя подери! – вне себя от бешенства крикнул Ван-Ин.

От такой внезапной грубости Ван-Ина Ханнелоре потеряла дар речи. Она поняла, что комиссар опять впал в депрессию.

– Прости меня, дорогая, – виновато произнес Ван-Ин спустя минуту. Ему сразу же стало стыдно за свою вспышку. – Я не хотел тебя обидеть. Я просто не смог сдержаться. Клянусь, больше это не повторится.