Убийцы Российской Империи. Тайные пружины революции 1917

Маленькая подробность, определяющая г. Гессена. Он все прощает даже своим политическим врагам, если только знает, что они меньше его зарабатывают. Но он ненавидит даже друзей, если вдруг окажется, что какой-нибудь новый заработок получен кем-либо из них, а не им… Мы еще ни слова не сказали о том, что на всем Урале нет завода, где бы так притесняли рабочих, как на заводах г. Набокова, бывших Рукавишниковских… Мы также не говорим и о том, какими путями г. Гессен получал места в привилегированных учебных заведениях, т. е. в тех, самое существование которых противоречит основным воззрениям исповедуемых г. Гессеном политических учений.

Чтобы закончить с этой парой кадетов, остается сказать, что во всем кадетском центре нет никого, кто бы так откровенно, как эта пара, приветствовал революционный террор, как лучшее средство расчистки пути кадетам…

Обойдем молчанием такие слишком определившиеся и всем хорошо известные фигуры, как «масон» г. Кедрин… или как все эти «профессора» новой формации, как гг. Фридман, Идельсон, Ицеккранц, Майзельхес, известные лишь тем, что время от времени выскакивают в «Речи» или «Праве» с громовыми статьями против кабинета, написанными «настоящим одесским» языком. Все это мелочь, которая в общем составляет только серый фон кадетского центра. О звании «фютюр-министров» им еще рано мечтать. В кадетском плане это, вероятно, только директора департаментов или губернаторы русских центральных губерний…

Делаемся теперь необыкновенно почтительными, пишем стоя и на лице изображаем нечто раболепное. Дело в том, что речь пойдет о князьях Петре и Павле Долгоруковых…

Оба брата, по кадетскому списку, числятся в «единственных Рюриковичах». Это означает, что, во-первых, если бы они были Рюриковичами, то были бы лишь одними из многочисленных Рюриковичей, а во-вторых, что они вовсе и не Рюриковичи. Оба брата высоко ценятся в партии за свой княжеский титул и за уменье не сметь иметь своего собственного мнения. Но титул — прежде всего. Ни в одной среде не ценятся титулы в такой мере, как в демократической среде кадетов. «Настоящий князь». Это муссируется комитетом партии, который знает, что такое для основного состава партии… иметь своего настоящего русского князя. «Это не чего-нибудь!» — с гордостью говорят в Одессе и Шклове.

Оба брата участвовали в организации союза «Освобождение».[91] Оба теперь находятся под дворянским запретом, но это их не смущает, особенно если и князю Петру удастся так же выгодно ликвидировать свои дворянские имения, как удалось князю Павлу. По существу ни тот, ни другой серьезного влияния на дела партии не имеют. Да они и не стремятся иметь его. Зачем? Они и так во всех родственных гостиных уже известны как очень крупные и опасные общественные деятели, а в партийной среде за ними ухаживали и будут ухаживать из-за их связей и отношений. Иначе говоря: в гостиных они — интересные революционеры, а в революционной обстановке они — интересные завсегдатаи гостиных.

Их политический горизонт необыкновенно широк: в него все умещается, что хотите. И барская жизнь любителей и ценителей прелестей жизни, и удовольствие поиграть в революцию, и уменье устроить личные дела, и крайний демократизм, и преувеличенное мнение о роде, к которому принадлежат…

У кадетов есть еще один настоящий князь. Это бывший секретарь Думы, князь Д.И. Шаховской. Тип студента 70-х годов, одна из тех неуравновешенных натур, которой тесно и скучно без широкой агитации и тех особых волнений, которые дает только участие в заговоре. Вся его молодость прошла в этом. Настоящим образом, конечно, он мог развернуться только к открытию семидесяти семи свобод. Впрочем, именно тут, впервые увидев воочию, что такое то, к чему он так стремился, он весь сжался. Как известно, в Думе он только однажды попробовал что-то сказать, но был резко остановлен г. Муромцевым.

Типичный представитель кадетской тактики, как она понимается г. Милюковым, всегда быть правее преобладающего в партии настроения и, не замечая, вести партию все влево и влево, — такова формула этой тактики.

Есть еще князь Бебутов, но о нем кадеты вспоминают только тогда, когда заходит речь о необходимости увеличить расходы партии. Мог бы быть также и князь Урусов, но его вначале не сумели взять, а потом перехватила по дороге партия демократических реформ, этот забавный кадетский отросток, который только время от времени воспаляется и причиняет кадетам страдания, но сам по себе никому не нужен…

8