Убийцы смерти

Такер прекрасно понимал, о чем думают Юрий и его помощники. «Справились бы» ровным счетом ничего не стоит, когда речь идет о защите жизни. А сейчас главным было то, что этот посторонний — американец со своей собакой — спас жизнь их боссу. И все же Юрий пришел Такеру на помощь, уладил все вопросы с полицией, избежав проблем, которые могли бы возникнуть в связи с убийством первого снайпера. Одно дело — если несостоявшегося убийцу уничтожили русские телохранители, и совершенно другое — если это сделал бывший американский командос.

Через полтора часа после задержания второго нападавшего, который в настоящее время находился в руках полиции, Такер встретился с Федосеевым и его окружением в гостинице «Меридиан», где предприниматель снимал роскошный номер люкс, занимающий весь последний этаж. Обстановка и отделка были уютными, но чересчур пышными. Убогий советский шик. За окном по-прежнему валил снег, не позволяя увидеть во всей красе залив Петра Великого.

— Я предлагаю вам кое-что получше гонорара, — сказал Федосеев. — Вы становитесь членом моей команды. Постоянная работа. Я человек щедрый. Ваша собака каждый день будет есть бифштекс. Ей ведь это понравится, да?

— Спросите у него сами.

Мельком взглянув на Кейна, Федосеев усмехнулся и погрозил пальцем Такеру.

— Очень смешно. — Он попробовал подойти с другой стороны. — Знаете, у этих двух сволочей мог быть сообщник. Если он по-прежнему разгуливает на свободе…

Слово «сволочь» было одним из излюбленных ругательств Федосеева.

— Если это так, — не дал ему договорить Такер, — уверен, Юрий выявит всех, причастных к этому покушению.

Особенно если учесть, что один из нападавших задержан.

В России пытки арестованных оставались самым обычным делом.

Федосеев вздохнул.

— Так каким же будет ваш ответ?

— Я ценю ваше предложение, — сказал Такер, — однако срок моего контракта истекает через два дня. А потом мне нужно будет быть в другом месте.

Это была ложь, но никто не мог поймать его на ней.

На самом деле ему никуда не нужно было спешить, и в настоящий момент это его полностью устраивало. К тому же, Юрий и его команда в прошлом были военными, и это сквозило во всех их словах и поступках. Такер был сыт по горло. Он сам послужил в армии, и расставание было далеко не полюбовным.

Разумеется, первое время Уэйн получал огромное удовольствие от военной службы и подумывал о профессиональной карьере в армии.

До Анаконды.

Захлестнутый непрошеными воспоминаниями, Такер потянулся за забытой стопкой водки. Звон кубиков льда о хрустальные стенки вызвал у него отвращение. Посттравматическое стрессовое расстройство. Сам он воспринимал это лишь как осколок психической шрапнели, застрявший у него в груди рядом с сердцем.

Такер отпил глоток водки, отдаваясь воспоминаниям.

У него все равно не было выбора.

Он закрыл глаза, вспоминая тот день, снова втянутый в жестокую перестрелку. Его выделили в подкрепление бойцам Десятой горной дивизии, которым было приказано зачистить несколько бункеров в Адском ущелье. В тот день у него было два напарника — Кейн и закадычный друг Кейна Абель. Если Кейн был правой рукой Такера, то Абель был левой. Он выучил их обоих.

Когда отряд уже находился в горах, поступил сигнал бедствия. Вертолет «Чинук» с отделением «морских котиков»[4] был сбит из ручного гранатомета на склоне пика Такур-Гар. Такер и его отряд повернули на восток и начали мучительный подъем на Такур-Гар, где в одном из ущельев нарвались на засаду. Взрыв двух самодельных мин уложил наповал бо́льшую часть отряда, ранив остальных, и в том числе Абеля, которому оторвало переднюю правую лапу.

Через считаные мгновения из-за камней выскочили прятавшиеся талибы, нахлынувшие на тех, кто остался в живых. Такеру и горстке солдат удалось занять более или менее удобную позицию и продержаться до тех пор, пока не прилетел вертолет с подкреплением. Когда все бойцы и Кейн уже находились на борту, Такер приготовился спрыгнуть за Абелем, однако бортмеханик оттащил его от люка и прижал к полу, — после чего ему оставалось только смотреть со стороны.

Как только «вертушка» поднялась в воздух, двое талибов погнались за Абелем. Несчастная собака ковыляла следом за улетающим вертолетом, волоча за собой оторванную ногу и провожая хозяина проникнутым болью взглядом.

Такер бросился к двери, но его снова оттащили назад.

Талибы догнали Абеля. Уэйн выдавил из памяти эти жуткие картины, но не смог избавиться от укоризненного голоса, навеки поселившегося у него в сознании: «Если бы ты захотел, ты смог бы к нему вырваться».

Такер понимал, что в этом случае его наверняка убили бы, но, по крайней мере, Абель не остался бы в одиночестве. В одиночестве, гадая, почему хозяин его бросил…

Вернувшись в свою шкуру, Такер открыл глаза и одним глотком допил водку, чтобы обжигающий алкоголь стер самую страшную часть старой боли.

— Мистер Уэйн… — Богдан Федосеев подался вперед, и его лоб пересекли тревожные складки. — Вы, часом, не заболели? У вас мертвенно-бледное лицо, друг мой!