Убик

Он приоткрыл глаза и увидел, что рядом с ним по песчаным буграм бредет доктор Филипсон. Пожилой, маленький, подвижный врач улыбался.

— Продолжайте движение, — своим привычным приятным тоном произнес д-р Филипсон, — не то мы здесь погибнем. Вам ведь этого, разумеется, не хочется.

— Объясните мне, что же все-таки произошло, — взмолился Джо Шиллинг, продолжая ступать по песку. Доктор Филипсон оставался с ним рядом, шагая легко, пружинисто.

— Вы определенно поломали Игру, — рассмеялся доктор Филипсон. — Им бы самим ни за что не додуматься до того, что вы станете плутовать.

— Они смошенничали первыми. Они изменили номинал карты!

— Для них это вполне допустимая уловка, одна из основных пружин Игры. У Игроков с Титана нет более любимого развлечения, чем попытка воздействовать на карты с помощью своих экстрасенсорных способностей. Именно в этом для них и заключается соревнование между играющими сторонами. Тот, кто вытянул карту, пытается изо всех сил сохранить ее значение, если это ему выгодно, или изменить его с тем, чтобы опровергнуть притязания противника. Согласившись с измененным значением вытянутой карты, вы проиграли, но, утверждая, что именно в соответствии с этим новым значением вы хотели переместить свою фишку и просто ошиблись в ее конечном положении, вы полностью расстроили их планы.

— А что случилось со ставкой?

— Детройтом? — Доктор Филипсон рассмеялся. — Он так и остался всего лишь ставкой, на которую никто не поставил. Видите ли, Игроки на Титане свято верят в незыблемость соблюдения правил Игры. Вы можете не поверить этому, но это именно так. Соблюдения их правил — да! Но тем не менее правил! Теперь же я просто не знаю, как они поступят. Они так долго ждали, чтобы сыграть именно с вами, но я не сомневаюсь в том, что они не решатся сыграть против вас еще раз после того, что только что произошло. Ваш демарш в чрезвычайной степени расстроил их, лишил присутствия духа, необходимого для нормального ведения Игры. Пройдет еще много времени, прежде чем они оправятся после такого потрясения.

— А какое крыло представляют те Игроки, с которыми мне довелось встретиться за Игровым столом? Это экстремисты?

— О, нет. Игроки на Титане исключительно умеренны в своих политических воззрениях.

— А вы сами? — неожиданно поинтересовался Шиллинг.

— Должен признаться в том, что я — экстремист, — ответил доктор Филипсон. — Вот почему я здесь, на Земле, а не на своей родной планете. — В лучах ослепительного полуденного солнца засверкал в такт его размашистой походке теплоизлучатель. — Мы почти у цели, мистер Шиллинг. Еще один невысокий холм, и вы сами увидите. Здание почти не возвышается над поверхностью земли, дабы не привлекать внимание.

— Все находящиеся здесь, на Земле, вуги — экстремисты?

— Нет.

— А что можно сказать о сыщике Е.Б.Блэке? Доктор Филипсон ничего не ответил.

— Он не принадлежит к вашей фракции, — такое заключение сделал Шиллинг.

Вновь не последовало ответа. Филипсон не хотел отвечать.

— Мне следовало довериться ему, когда у меня была такая возможность, — сказал Шиллинг.

— Наверное, — кивнув, произнес доктор Филипсон.

Впереди Шиллинг увидел здание в испанском стиле с черепичной крышей, стенами из серого кирпича и литыми чугунными решетками. «Мотель Диг Инн», — гласила неоновая вывеска, в данное время неподвижная и выключенная.

— Лэйрд Шарп здесь? — спросил Шиллинг.

— Шарп остался на Титане, — ответил доктор Филипсон. — Может быть, я еще верну его назад, но уж точно не сейчас. — Доктор Филипсон на мгновение нахмурился. — Уж очень острый и живой ум у этого вашего приятеля Шарпа. Должен признаться, мне совершенно безразлична его судьба. — Белым, хорошо отутюженным платком он вытер пот с раскрасневшегося лба, несколько замедлив теперь ход, когда они ступили на дорогу, ведущую к въезду в мотель. — А что касается вашего обмана, то я столь же безразличен и к нему. — Он казался теперь каким-то раздраженным, чем-то взволнованным. Шиллингу не терпелось узнать, что вызвало такую неожиданную перемену в его настроении.

Дверь в контору мотеля была открыта, и доктор Филипсон, подойдя к ней, стал всматриваться в темноту внутри помещения.

— Ротман! — нерешительно окликнул он без особой уверенности в голосе.

В дверях появилась женская фигура. Это была Патриция Мак-Клейн.

— Извините за то, что я опоздал, — начал доктор Филипсон, — однако вот объявился этот человек со своим приятелем и…

— Она совершенно неуправляема, — перебила его Патриция Мак-Клейн. — Аллен ничего не мог с нею поделать. Пропустите меня. — Она стремглав промчалась мимо доктора Филипсона и Джо Шиллинга и стала бегом пересекать стоянку, направляясь к оставленной там машине. А затем вдруг совершенно исчезла. Доктор Филипсон буркнул себе что-то под нос, выругался и отступил от двери в контору мотеля так быстро, как будто изнутри на него полыхнуло жаром.