Убик

Он почувствовал, что хочет этого. Честно говоря — было ли в этом что-то нехорошее? — он даже надеялся, что когда-нибудь они вместе будут участвовать в церемонии приема кэн-ди.

«Да, — подумал он, — это нехорошо, поскольку я знаю, чего хочу, знаю, что означало бы для меня — переместиться вместе с ней».

Тем не менее он надеялся, что так оно и будет.

Глава 8

Протянув руку, Норм Шайн дружески сказал:

— Привет, Майерсон. Мне поручено официально приветствовать вас от имени нашего барака. Добро пожаловать… гм… на Марс.

— Меня зовут Фрэн Шайн, — сказала его жена, тоже обмениваясь рукопожатием с Барни. — У нас тут весьма приличный, прочный барак. Надеюсь, он не покажется вам чересчур ужасным. — И добавила как бы про себя: — Не хуже и не лучше других.

Она улыбнулась, но Майерсон не ответил ей тем же: он выглядел мрачным, уставшим и подавленным, как большинство колонистов, начинавших жизнь, которая, как они знали, была трудна и по существу бессмысленна.

— Не ждите, что мы начнем тут все расхваливать, — сообщила она. — Это работа ООН. Мы здесь только жертвы, так же как и вы. Только в отличие от вас мы уже прожили здесь какое-то время.

— Не изображай все в столь мрачных тонах, — предостерегающе сказал Норм.

— Но ведь это действительно так, — запротестовала Фрэн. — Мистер Майерсон видит все своими глазами и ни в какие сказочки не поверит. Правда, мистер Майерсон?

— Может быть, некоторые иллюзии мне бы сейчас не помешали, — сказал Барни, присаживаясь на металлическую скамейку у входа в барак. Пескоход, который привез его, тем временем выгружал его вещи, он безразлично смотрел на него.

— Извините, — сказала Фрэн.

— Можно закурить? — Барни достал пачку земных сигарет.

Шайны с вожделением уставились на нее, и он с чувством вины предложил им по сигарете.

— Вы прибыли в непростое время, — пояснил Норм Шайн. — У нас как раз шли дебаты. — Он посмотрел на остальных. — Поскольку вы уже житель барака, я не вижу причин, почему бы и вам не принять в них участие, в конце концов, вас это тоже касается.

— Может быть, он… — начал Тод Моррис, — ну, ты знаешь. Проболтается.

— Мы можем потребовать, чтобы он поклялся хранить тайну, — сказал Сэм Риган, а его жена Мэри кивнула. — Наша дискуссия, мистер Гейерсон…

— Майерсон, — поправил Барни.

— …касается наркотика кэн-ди, нашего старого, проверенного перемещающего средства, и его качеств в сравнении с новым, еще не опробованным средством — чуинг-зет. Мы обсуждаем, отказаться ли от кэн-ди раз и навсегда…

— Подожди, пока мы не спустимся вниз, — сказал Норм Шайн, нахмурившись.

Присев на скамейку рядом с Барни Майерсоном, Тод Моррис сказал:

— Кэн-ди пришел капут, его слишком трудно достать, он слишком дорого стоит, и я лично устал от Подружки Пэт: она слишком искусственна, слишком поверхностна и материалистатична… о, извините, это наше слово, которое означает… — Он пытался найти подходящее объяснение. — Ну, эти апартаменты, автомобили, солнечные ванны на пляже, сверхмодная одежда… какое-то время нам это доставляло удовольствие, но этого как-то нематериалистатически мало. Вы понимаете, Майерсон?

— Майерсон об этом пока понятия не имеет, — сказал Норм Шайн. — Он еще всего этого не наелся. Может быть, он захочет через это пройти.

— Так же, как и мы, — согласилась Фрэн. — Во всяком случае, мы еще не голосовали, мы еще не решили, что мы будем теперь покупать и употреблять. Думаю, что мы должны дать мистеру Майерсону возможность попробовать и то и другое. А может быть, вы уже пробовали, мистер Майерсон?

— Пробовал, — сказал Барни, — но очень давно. Слишком давно, чтобы хорошо об этом помнить.

Наркотик ему дал Лео, пообещав дать больше, сколько захочется. Однако Барни отказался — ему не понравилось.

— Боюсь, что мы встречаем вас не слишком приветливо, — сказал Норм Шайн, — впутывая вас в наши споры. Однако у нас кончились запасы кэн-ди, и нам нужно либо возобновить их, либо перейти на чуинг-зет. Естественно, Импи Уайт, которая снабжает нас кэн-ди, убеждает нас, чтобы мы снова воспользовались ее услугами… до вечера мы должны что-то решить. То, что мы решим, касается всех нас… всей нашей жизни.

— Так что можете быть довольны, что не прилетели завтра, — сказала Фрэн. — После голосования.

Она ободряюще улыбнулась ему, стараясь, чтобы он почувствовал себя как дома; они ничего не могли предложить ему, кроме взаимной привязанности, дружеских отношений, которые теперь распространялись и на него.

«Ну и местечко, — думал Барни Майерсон. — На всю жизнь…»

Это казалось невозможным, но это была правда. Уставы ООН не предусматривали возможности увольнения со службы. И с этим фактом непросто было смириться. Люди здесь составляли коллектив, к которому он должен был принадлежать… и он знал, что могло быть и хуже. Две женщины были весьма привлекательны, и ему казалось, что они проявляли к нему, так сказать, интерес; он ощущал всю сложность взаимоотношений, которые сложились в перенаселенном, тесном бараке. Однако…