Убик

— Дело не в том, что ты мне не подходишь, — сказал он. — Просто у меня высокие требования.

«Меня научили много требовать от других, — подумал он. — Требовать, чтобы они были столь же уважаемы и уравновешенны, как я, а не руководствовались исключительно эмоциями, без всякого самоконтроля.

Ведь она художник, — сообразил он. — Вернее, так называемый художник. Это больше соответствует истине. Жизнь художника без таланта».

Он начал смешивать очередную порцию, на этот раз бурбон с содовой, без льда; он лил виски прямо из бутылки в шейкер, а не в бокал.

— Когда ты начинаешь наливать себе подобным образом, — сказала Эмили, — я знаю, что ты злишься и сейчас начнется. Ненавижу это.

— Ну так и иди отсюда, — ответил он.

— Черт бы тебя побрал, — бросила Эмили. — Я не хочу никуда идти! Ты не мог бы просто… — она сделала беспомощный жест рукой, — быть более милосердным, относиться ко мне с большим пониманием? Научиться не обращать внимания на мои… — Голос ее сорвался, она чуть слышно добавила: — Мои неудачи.

— Ведь я не могу их не замечать, — ответил он, — как бы мне этого ни хотелось. Ты думаешь, мне хочется жить с кем-то, кто не в состоянии ничего довести до конца? Например… А, к черту все это.

Какой во всем этом смысл? Эмили все равно не изменится, она была просто обычной неудачницей. Ее представление о хорошо проведенном дне ограничивалось гончарным кругом, жирными, напоминающими экскременты красками и руками по локоть в липкой серой глине. А тем временем…

Время уходило. И весь мир, включая сотрудников мистера Булеро, а в особенности его консультантов-прогностиков, все больше отдалялся от Барни Майерсона.

«Я никогда не стану консультантом в Нью-Йорке, — думал он. — Так и буду торчать здесь, где ничего, абсолютно ничего нового не появляется. Если бы удалось получить место прогностика моды в Нью-Йорке… Моя жизнь имела бы какой-то смысл, — осознал Барни. — Я был бы счастлив, поскольку занимался бы работой, при которой мог бы полностью применить свои способности. Чего, черт возьми, я еще мог бы желать? Ничего, это все, о чем я прошу».

— Я ухожу, — сказал он Эмили и, поставив бокал, направился к шкафу и снял плащ с вешалки.

— Ты вернешься, прежде чем я лягу спать?

Со скорбным видом она проводила его до дверей квартиры в доме номер 11139584 — считая от центра Нью-Йорка, — где они жили уже два года.

— Посмотрим, — сказал он и открыл дверь.

В коридоре кто-то стоял: высокий, седой человек с выступающими стальными зубами, неподвижными глазами без зрачков и сверкающей искусственной рукой, торчащей из правого рукава пиджака.

— Привет, Майерсон, — сказал человек и улыбнулся, блеснули стальные зубы.

— Это Палмер Элдрич, — сказал Барни, повернувшись к Эмили. — Ты видела его фотографии в газетах, это тот самый знаменитый промышленник.

Естественно, он сразу узнал Элдрича.

— Вы хотели меня видеть? — неуверенно спросил он; все это было как-то странно, как будто это когда-то уже происходило, но несколько иначе.

— Я хотел бы немного побеседовать с вашим мужем, — сказал Элдрич Эмили необычно мягким голосом.

Он поманил его рукой, и Барни вышел в коридор. Дверь за его спиной закрылась. У Элдрича был мрачный вид, он уже не улыбался, а когда он заговорил, его голос уже не был мягким.

— Майерсон, вы плохо распоряжаетесь своим временем. Вы ничего не делаете, просто повторяете прошлое. Зачем же мне продавать вам чуинг-зет? Вы извращенец, я еще никогда ни с чем подобным не встречался. Я даю вам еще десять минут, а потом отправлю вас обратно в Чикен-Покс, на прежнее место. Так что решайте, чего вы, черт побери, хотите и понимаете ли вы вообще что-нибудь.

— Что такое чуинг-зет, черт побери? — спросил Барни.

Палмер Элдрич поднял искусственную руку и толкнул его со страшной силой. Барни начал падать.

— Эй, — слабо сказал он, пытаясь сопротивляться страшному давлению. — Что…

Внезапно он оказался лежащим на спине. В голове у него шумело и звенело, он с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Постепенно приходя в себя, он обнаружил, что на нем пижама, но чужая — у него никогда такой не было. Неужели он оказался в чужой квартире и на нем чужая пижама? Какого-то мужчины…

Он в панике посмотрел на кровать. Рядом в постели…

Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, спала незнакомая девушка. Из ее рта доносилось легкое дыхание, волосы ее были белыми, как хлопок.

— Я опаздываю, — сказал он.

Голос его был хриплым и почти неузнаваемым.

— Нет-нет, — пробормотала девушка, не открывая глаз. — Не волнуйся. Мы доедем отсюда до работы за… — она зевнула и открыла глаза, — пятнадцать минут.

Она улыбнулась Барни, его замешательство ее развеселило.

— Ты всегда это говоришь, каждое утро. Иди приготовь кофе. Я хочу выпить кофе.

— Ну конечно, — сказал он и выбрался из постели.

— Братец Кролик, — шутливо сказала девушка. — Ты такой испуганный. Ты боишься за меня, за свою работу… и постоянно торопишься.

— Боже мой, — сказал он. — Я отказался от всего.

— От всего?

— От Эмили.

Он посмотрел на девушку, Рони… или как ее там?.. и на ее спальню.