Убик

Теперь понятно, почему регрессировавший Убик не может…

— Отрицательные ионы, — машинально повторил Джо. — Это тавтология. Все ионы заряжены отрицательно.

— Надеюсь, мы еще увидимся, — сказала девушка очень мягко. — Мне было приятно доставить вам баллончик. Думаю, в следующий раз…

— А может, поужинаем вместе? — предложил Джо.

Она уходила все дальше и дальше.

— Кто изобрел Убик?

— Полуживые, те, кому угрожал Джори. Но в основном — Элла Ранситер. Им очень долго пришлось над ним работать, до сих пор количество Убика ограниченно.

Она ускользала легким, осторожным шагом, пока наконец совершенно не исчезла.

— В «Матадоре»! — крикнул Джо. — Я понял, Джори хорошо постарался, создавая это место. Или его регрессируя, уж не знаю, как правильнее.

Он прислушался, но девушка не отвечала.

Осторожно сжимая в руке баллончик, Джо Чип пошел ловить такси. В свете уличного фонаря он поднес баллончик к глазам и прочел надпись на этикетке:

Полагаю, ее зовут Майра Лэни.

Адрес и номер телефона на обратной стороне упаковки.

— Благодарю, — сказал Джо баллончику.

«Нас посещают живые привидения, — подумал он. — Они говорят или пишут и таким образом пробиваются к нам. Наблюдательные, мудрые, реальные привидения из настоящей, полноценной жизни, элементы которой стали для нас чужеродными, но долгожданными осколками материи, пульсирующей, как бывшее сердце. И все — благодаря Глену Ранситеру. Ему. Автору инструкций, надписей и записок. Очень ценных записок».

Джо поднял руку, и проезжающий таксомотор — «Грэхэм» 1936 года — затормозил с сердитым скрипом.

Глава 17

Я — Убик. Я существовал до появления Вселенной.

Я есть. Я создал светила и миры. Я сотворил жизнь и определил, где ей протекать. Живущие делают, как я скажу, и идут, куда я им указываю. Я и есть мир, и мое имя никогда не произносится. Его никто не знает. Меня называют Убик, но это не мое имя. Я — есть. Я буду всегда.

Глен Ранситер никак не мог найти владельца мораториума.

— Вы действительно не знаете, где Фогельзанг? — спросил он у мисс Бисон. — Мне крайне нужно еще раз переговорить с Эллой.

— Я распоряжусь, чтобы ее доставили, — сказала мисс Бисон. — Можете занять кабину четыре-В. Располагайтесь поудобнее, скоро вы сможете пообщаться.

Ранситер нашел кабину 4-В и нервно заходил возле нее по коридору. Наконец появился сотрудник мораториума, толкающий перед собой каталку с саркофагом Эллы.

— Простите, что пришлось ожидать, мистер Ранситер, — сказал он и принялся налаживать аппаратуру, весело мурлыкая себе под нос.

Вся процедура заняла очень мало времени. В последний раз проверив связь, техник удовлетворенно хмыкнул, кивнул и направился к выходу.

— Вот, возьмите, — проворчал Ранситер, вручая ему горсть пятидесятицентовых монет. — Мне понравилось, как быстро вы все наладили.

— Благодарю вас, мистер Ранситер, — откликнулся служащий. Взглянув на деньги, он нахмурился. — Какие-то они странные…

Ранситер внимательно посмотрел на пятидесятицентовики и сразу понял, что смутило техника: подобных монет в обращении не было. «Кто же это? — подумал он, глядя на отчеканенный профиль. — Не тот, кто должен быть. И тем не менее знакомый. Где-то я его видел».

И тут он узнал. И опешил. Мыслимо ли это? Большинство явлений поддаются хоть какому-то объяснению. Но… Джо Чип на монете в пятьдесят центов?

Похолодев, Ранситер интуитивно догадался, что если он хорошенько пороется по карманам и в бумажнике, то найдет еще.

Это было только начало.

Три стигмата Палмера Элдрича Перевод К. Плешкова

Глава 1

Проснувшись с необычайно сильной головной болью, Барни Майерсон обнаружил, что находится в незнакомой спальне в незнакомом доме. Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, легко дыша, спала незнакомая девушка с белыми, как хлопок, волосами.

«На работу я наверняка опоздаю», — подумал Барни.

Он выбрался из постели и, пошатываясь, встал, не открывая глаз и с трудом сдерживая тошноту. Он был уверен, что до работы ему ехать по крайней мере несколько часов, а может быть, он вообще находился не в Соединенных Штатах, однако наверняка на Земле. Сила тяжести, из-за которой он с трудом держался на ногах, была привычной и нормальной.

А в соседней комнате возле диванчика стоял знакомый чемоданчик его психиатра, доктора Смайла.

Барни прошлепал босиком в гостиную и, сев рядом с чемоданчиком, открыл его, щелкнул переключателями и включил доктора Смайла. Датчики ожили, и послышалось тихое жужжание.

— Где я? — спросил Барни. — И как далеко отсюда до Нью-Йорка?

Это было важнее всего. Он взглянул на часы, висевшие на стене кухни: 7.30. Не так уж и поздно.