Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

УДП — один из возможных кандидатов на роль принципа, который объясняет наши интуиции. Рассматривая применимость УДП в своей статье, Филиппа Фут описывает несколько воображаемых жизненных экспериментов. Самый жестокий из них тоже включал толстяка, но не того, который выступает главным героем этой книги. Этот толстяк застрял в дыре, ведущей из пещеры. Его голова высовывается наружу, так что он может дышать, однако часть спелеологов осталась за ним, и они не могут вырваться из пещеры. «Конечно, — пишет Фут, — правильно было бы сидеть и ждать, пока толстяк похудеет, однако философы постановили, что внутри пещеры поднимается уровень воды»[52]. У вас есть динамитная шашка. Вопрос: можете ли вы использовать ее, чтобы подорвать толстяка?

Вагонетка появляется только на двадцать третьей странице. В действительности в своей исходной форме этот эксперимент в нескольких деталях отличается от стандартного описания. Фут просит нас представить, что человек, которому предстоит решить дилемму, не стоит возле железнодорожного полотна, а сам ведет вагон. Менее важно то, что рассматриваемое транспортное средство — это не поезд, а безобидный, медленно едущий трамвай, и эта подробность объясняется тогдашними реалиями. Ко времени написания статьи Фут трамваи почти исчезли из развитых стран. Они были одним из наиболее безопасных из всех когда бы то ни было изобретенных транспортных средств и не имели привычки терять управление, хотя один из самых известных архитекторов двух прошлых столетий, каталонский модернист Антони Гауди был сбит трамваем в Барселоне в 1926 году, когда шел на исповедь, и через два дня умер. (На последующем расследовании вагоновожатый сказал, что увидел, как человек, выглядевший как бродяга, переходит пути, но не успел затормозить.) Однако Фут воображала себе «трамвай», а не «поезд», а когда задачка пересекла Атлантику, она была американизирована — так и появилась вагонетка, а потом и вагонеткология. (Что английским читателям кажется не слишком удачным наименованием, поскольку они сразу представляют себе тележки из супермаркета, набитые консервированной фасолью и стиральным порошком[53].)

Фут сравнивает свой сценарий, который мы называем «Тупиком» и в котором представляется правильным перенаправить вагонетку (или трамвай), чтобы спасти пять жизней, хотя один человек погибнет, с несколькими близкородственными случаями. Они выглядят следующим образом. Представим, что мы можем спасти либо одного пациента большой дозой лекарства, либо пять пациентов, которым нужна лишь одна пятая этого количества лекарства: что нам делать? Здесь, опять же, по мысли Фут, было бы допустимо спасти пять жизней ценой смерти одного. Теперь рассмотрим случай «Трансплантация». Предположим, что есть пять серьезно больных пациентов, которым всем срочно требуется пересадка органов. Двум нужны почки, двум другим — легкое, одному — сердце. Они умрут уже сегодня, если только не прибудут органы. Пусть по счастливой случайности на горизонте появляется здоровый и ни в чем не повинный молодой человек с подходящей группой крови, который заходит к нам на ежегодный профилактический осмотр: должен ли хирург его убить, чтобы забрать у него органы и спасти пятерых? Сама мысль об этом, скорее всего, покажется нам отвратительной[54].

Толстяк, герой, которого мы вскоре встретим, служит для инсценировки того же затруднения. Вопрос в том, почему наши моральные реакции различаются в двух типах случаев — таких как «Тупик», когда представляется морально допустимым отнять одну жизнь, чтобы спасти пять, и таких как «Трансплантация», где это не кажется морально допустимым. Одна из тревожных черт этих примеров в том, что, хотя у большинства людей на них возникают мгновенные, сильные и бесспорные реакции, они обычно не могут объяснить, почему они испытывают столь сильные эмоции, как и не могут легко выявить убедительное рациональное основание для различия, которое они желают провести[55].

Похоже, что таким основанием как раз и является УДП. В конце концов, мы не намереваемся убить одного человека в случае «Тупика», но зато намереваемся убить здорового пациента, чьи органы спасут жизнь пятерым. В «Тупике», если бы после того, как вы перенаправили поезд, человек на рельсах сумел как-то отвязаться и в самое последнее мгновение уклониться от состава, вы бы обрадовались. Вы бы тогда не только спасли пятерых от несущегося поезда, но и вообще бы никто не пострадал. Однако в случае здорового пациента вам нужна его смерть: если у посетителя возникают какие-то подозрения, когда он видит, что вы приготовили дубинку, если он сумеет от вас убежать, это будет значить, что пятеро умрут. Его смерть — это средство спасти пятерых.